Древняя Греция - [19]

Народное собрание в Спарте никогда не было долгим. Хотя граждане и стояли, но у выносливых спартанцев не успевали даже устать ноги. Все вопросы решались быстро, так как эфоры и герусия подготовляли все решения заранее, а дисциплинированные спартанцы никогда не оспаривали мнения должностных лиц.

Правда, на этот раз часть народа расходилась с собрания с ропотом. Далеко не все были довольны результатом выборов, но наступивший час обеда прекратил все споры. «Теперь они думают только о сытном обеде, — сказал Филипп товарищу. — Пока каждый спартанец может есть не работая, раздоры между народом и знатью не будут долгими. Всех нас ведь кормят рабы. Стадо не мычит, пока рот занят».

Клеандра не волновали все эти вопросы. Его гораздо больше беспокоило, что сам он голоден. Обед спартанские мальчики должны были добывать себе сами. Лучше всего было последовать за взрослыми в сисситию.

Никто из взрослых спартанцев не имел права обедать у себя дома. Даже цари должны были подчиняться этому правилу и вносить в общий котел определенное количество муки, сыра, вина, фруктов и ежедневно являться на совместный обед. Такие обеды назывались сисситиями. Детям разрешали присутствовать во время трапезы. Считали, что они многому научатся из бесед, которые обычно вели за столом спартанцы. Но детей больше привлекали не разговоры, а остатки пищи, которые им иногда удавалось подобрать, а то и просто стащить.

Каждые пятнадцать обедающих занимали отдельную палатку. Посредине палатки стоял стол. На нем — кувшины с вином и блюда с хлебом. Спартанцы расселись на длинных скамейках вокруг стола. В большой миске внесли черную похлебку. Это было любимое блюдо спартанцев, приготовлявшееся из чечевицы и бычьей крови. Об этой похлебке в Спарте рассказывали следующее: один из персидских царей, прослышав про это лакомое блюдо, купил в Спарте повара и велел ему приготовить знаменитую черную похлебку. Отведав ее, он заявил, что в жизни не пробовал большей дряни. На это повар ответил ему: чтобы любить это блюдо, нужно родиться на берегах реки Эврот. Тяжелые физические упражнения, скудость пищи делали вкусным для спартанцев то, что всем остальным казалось едва съедобным.

Спартанцы усердно работали челюстями, а мальчики, стоя позади сидящих, прислушивались к их разговорам и ждали. Вот уже кончили есть похлебку. Принесли сыр и фрукты.

— Слыхал, Гиппоник? — сказал бородатый спартанец. — Самосские послы приходили просить о военной помощи. Два часа упрашивали бедняги.

— Ну и что же ответили им эфоры?

— Не согласились. Кассандр сказал им: «Начало вашей длинной речи мы забыли, а конца не поняли, так как забыли начало».

— Верно! — восторженно закричал Гиппони́к, высокий детина с длинным лошадиным лицом. — Мы, спартанцы, много болтать не любим. В нашей стране ловкие речи не могут помочь человеку. Помнишь, как оправдывался один ловкач, когда мы хотели исключить его из сисситии за то, что он пропустил подряд несколько обедов. «Я сделал это невольно», — кричал он. «Вот и неси невольное наказание», — сказал я ему.

Громкий смех Гиппоника был прерван бранью его соседа. Сыр и фрукты, только что лежавшие перед ним, уже исчезли. Он обернулся, но Клеандр, стоявший позади, сделал вид, что он внимательно прислушивается к беседе старших.

— Ты украл сыр, проклятый мальчишка! — закричал рассерженный спартанец.

— Не пойман — не вор! — захохотал Гиппоник. — Знаешь историю с лисенком?

— Какую историю?

— Недавно один мальчик, пока отец его обедал, украл у него лисенка и спрятал его под своим плащом. Лисенок страшно царапал ему живот, но мальчик все терпел, боясь быть выпоротым.

Лисенок успел прогрызть ему большую дыру в животе. Мальчишку так и не спасли. Умер в тот же день к вечеру.

— Вот и врешь! Вовсе не у отца украл он лисенка. Все знают эту историю. Все мы гордимся этим храбрым мальчиком. Настоящий спартанец!

— А ты пустой болтун. Если ты знал эту историю, зачем спрашивал? — опять захохотал Гиппоник.

«Настоящий спартанец — это тот, кто ловко ворует! — подумал Филипп, слышавший весь разговор. — Ну ладно! Попробуем вечером и мы попытать счастья. Мы ведь тоже настоящие спартанцы!»

Ночной набег (М. Н. Ботвинник)

Уже давно Клеандр уговаривал Филиппа совершить этот опасный набег, но Филипп не решался. И только после того как он услышал рассказ о мальчике, укравшем лисенка, и громкие похвалы старших ловкому вору, он сам предложил товарищу пойти этой ночью за город, чтобы раздобыть себе что-нибудь вкусное.

Смеркалось, когда мальчики прошли мост, украшенный статуей Ликурга, учредителя спартанских законов, и храм Геракла и очутились за чертой города.

Спарта была единственным из городов Греции, который не окружали стены. До сих пор спартанцам приходилось только осаждать чужие города, и они говорили, что, если неприятель и подойдет когда-нибудь к Спарте, стены все равно не будут спасением. Не стены, а люди — защита города, заявляли спартанские старейшины.

Хотя мальчики и спешили, но, выйдя за город, они тщательно осмотрелись и лишь потом побежали к зарослям у реки, стараясь не попасться никому на глаза. Они не хотели идти по широкой дороге, которая вела из города, ни пробираться распаханными полями, на которых, несмотря на поздний час, работали илоты.