Древний Рим. Взлет и падение империи - [31]
Опасаясь за свою жизнь, Тиберий отныне повсюду ходил с охраной. Угроза смерти и слухи о заговорах настолько его волновали, что друзья и соратники Тиберия стали днем и ночью охранять его дом, разбив на улице целый лагерь. Они также обратились к нему с советом. Единственный способ избежать судебного преследования, говорили они, это остаться на своем посту — так почему бы ему не стать трибуном еще на один год? Хотя занимать одну и ту же должность в течение двух лет подряд запрещала традиция, однако Народное собрание своим голосованием вполне могло создать новый прецедент. Вдохновленный этой идеей и подбадриваемый близким окружением, Тиберий подготовил для своей кампании новый манифест, в котором заключался очередной перечень мер по дальнейшему урезанию власти Сената. Слухи и клеветнические обвинения, касавшиеся истинных мотивов Тиберия, все более начинали походить на правду. Может быть, им действительно двигали стремление к личной власти и желание отомстить людям, столь глубоко унизившим его, а отнюдь не радение об интересах черни?
Очевидно, от Тиберия отдалилась и его собственная фракция в Сенате — с какого-то момента древнеримские источники начинают все реже упоминать имена видных политиков, прежде поддерживавших его. В довершение бед деревенские выборщики, чья поддержка сыграла решающую роль в проведении закона о земельной реформе, разъехались по своим хозяйствам, дабы заняться сбором урожая. Не стоило рассчитывать, что они вернутся в город для переизбрания Тиберия. Тем не менее молодой политик решил не отступать и затеял игру, которая обещала стать самой важной в его жизни. Но это решение не могло не довести до предела его конфронтацию с Сенатом.
В день голосования на рассвете была произведена ауспиция. Ее результаты не предвещали добра. Как ни манили птиц кормом, они не хотели даже покидать свою клетку. Последовали и другие дурные знамения. Выходя из дому, Тиберий так сильно ушибся о порог, что даже сломал ноготь на большом пальце. Затем, когда он шел по улице, направляясь к Форуму, к его ногам с крыши упал камень, сбитый вниз вороном. Эти знамения настолько поколебали его решимость, что он уже подумывал о снятии своей кандидатуры с выборов. Но один из греческих наставников Тиберия, который немало повлиял на становление его политических взглядов еще в юношеские годы, сказал ему: «Какой будет срам и позор, если Тиберий, сын Гракха, внук Сципиона Африканского, заступник римского народа, не откликнется на зов сограждан, испугавшись ворона!»[27]
Когда Тиберий прибыл на Форум и взошел на Капитолий, вокруг него завязалась потасовка. Под приветствия и овации, звучавшие в адрес Тиберия, его сторонники схватились с приверженцами аристократической верхушки и начали толкаться и теснить друг друга. Когда началось голосование, через дерущуюся толпу к Тиберию пробился преданный ему сенатор и рассказал, что в этот самый момент на заседании Сената Насика и его фракция подстрекают других сенаторов к убийству Тиберия. Взволновавшись, Тиберий передал новость своим людям, дабы те приготовились к схватке. Однако до некоторых из них, увязших в толпе, было не докричаться. И тогда Тиберий положил себе на голову руку, пытаясь дать им понять, что его жизни угрожает опасность. Но его враги истолковали этот жест совершенно иначе. Они бросились к зданию Сената с криком: «Тиберий требует себе царской диадемы!»
Насика воспользовался этой новостью в своих интересах. Он обратился к консулу, чтобы тот спас республику и убил тирана. Консул, однако, отказался сделать это, отстаивая принцип справедливости, на котором покоилась республика: он заявил, что не станет применять насилие для разрешения политического спора, равно как и казнить человека без суда и следствия. Тогда Насика потерял самообладание и, в ярости вскочив, объявил чрезвычайное положение со словами: «Ну что ж, если глава государства — изменник, тогда все, кто готов защищать законы, — за мной!»[28] Затем, точно жрец перед жертвоприношением, Насика накинул на голову край тоги и вышел из здания Сената.
За ним последовали его рабы и подручные, вооруженные дубинами, а также сотни сенаторов, обвязавших вокруг пояса свои тоги, чтобы те не мешали при ходьбе, и вооружившихся по пути к Капитолию кто чем мог: сломанными посохами, а то и ножками от скамеек. Многие люди в толпе расступились перед ними из уважения к их званию и положению, а также из страха при виде такого множества знатных людей, полных решимости прибегнуть к насилию. Другие, даже сторонники Тиберия, запаниковали и стали давить друг друга, пытаясь рассеяться. В обстановке растерянности и хаоса Тиберий также обратился в бегство. Когда кто-то схватил его за тогу, он просто отбросил ее в сторону. Одетый в одну тунику, он вновь попытался скрыться, но споткнулся о тела упавших. Он упал на землю, и тут его настигли и забили до смерти.
