Древний Рим. Взлет и падение империи - [14]
Но «возобновление» памяти о славных деяниях Гракха — как с помощью масок его семьи, так и с помощью поминальной речи — имело и другую, более частную функцию. Оно должно было воспитывать в его сыновьях, внуках и последующих потомках стремление ориентироваться на эти деяния в своей жизни. Одной из наиболее характерных черт римской аристократической элиты было стремление почтить память отцов, добиваясь схожих или даже больших успехов на поприще служения республике, будь то военные дела, укрепление власти Рима на новых территориях или внутренняя политика. Похоже, ни в чьем другом сердце не горело это желание с такой силой, как в сердце девятилетнего сына Гракха, чье полное имя было также Тиберий Семпроний Гракх.
Мальчик стоял подле матери и влиятельных сенаторов, взирая на погребальное пламя, разведенное за пределами Рима, — именно там после публичной панихиды кремировали тело его отца. По окончании всех церемоний мальчика, должно быть, переполняло желание выдержать любые испытания и принять даже смерть, лишь бы удостоиться таких похвал, какие заслужил его отец. Теперь наступала его очередь поддержать родовые имя и славу. Но эта обязанность усугублялась еще и тем, что ему предстояло также поддержать авторитет другой семьи — к которой принадлежала его мать Корнелия.
Через своих родителей юный Тиберий Семпроний Гракх оказался связан с тремя великими аристократическими династиями Римской республики. Под водительством этих семей за неполные сто пятьдесят лет республика переросла владычество над Италией и обрела власть над всем Средиземноморьем. Ко времени, когда состоялись похороны Гракха Старшего, римляне само морское пространство привычно называли «таге nostrum» («наше море»), поскольку им безраздельно принадлежала власть и над ним, и над землями вокруг него.
Но жизненный путь этого мальчика оказался кардинально отличным от семейных образцов. Юному Тиберию не суждены были столь пышные похороны, как у его родителя: всего двадцать два года спустя его обезображенный труп сбросят без всяких церемоний в воды Тибра. Людьми, которые совершат это убийство, будут не иноземные враги Рима, а те самые сенаторы, которые сейчас стояли позади него, глядя на похоронный костер, сжигавший тело его отца. Все дело в том, что короткая, противоречивая жизнь Тиберия пересеклась с поворотным моментом, кризисом в истории Римской республики. Центральный вопрос, вокруг которого развернулись баталии, звучал так: кому должны достаться блага от стремительного роста Римской державы: богатым или бедным? «Архитекторам» из знати или рядовым «строителям» — римским гражданам-воинам? Ответ на этот вопрос был связан с критическим анализом сущности экспансии Рима и того, какое влияние на моральный дух и нравственные ценности римлян она оказала. Удивительным образом в ходе этого кризиса Тиберий Младший оказался не на стороне собственной семьи и аристократической элиты, а на стороне бедняков.
После похорон восковые маски Гракха Старшего и его предков были помещены на домашний алтарь. Они должны были служить внушительным зрелищем «для юноши честолюбивого и благородного. Неужели в самом деле можно взирать равнодушно на это собрание изображений людей, прославленных за доблесть, как бы оживших, одухотворенных? Что может быть прекраснее этого зрелища?»[9] В 154 г. до н. э. никто и представить себе не мог ни то, какой революционный путь изберет Тиберий Младший, желая превзойти образцы для подражания, воплощенные в этих масках, ни то, какие необратимые изменения Рима это повлечет.
История великого римского потрясения, воплотившегося в фигуре Тиберия, поистине нравоучительна. Став сверхдержавой, Рим, как было сказано, отринул те самые ценности, на базе которых завоевал свое верховенство. Когда Рим достиг вершины своих достижений, добродетели, сделавшие республику столь успешной, иссякли и были навсегда утрачены. Для осознания важности этого момента, однако, следует остановиться на том, как именно Рим к нему пришел.
Греческий историк Полибий, проведший период 163-150 гг. до н. э. в римском плену, написал исторический трактат, помогавший римлянам ответить на один вопрос: каким образом Риму удалось подчинить Средиземноморье в течение всего лишь пятидесяти двух лет (219-167 гг. до н. э.)? Пусть труд Полибия пестрит мифами и легендами, потакая римлянам в их представлениях о данном периоде истории, это ни в коем случае не преуменьшает невероятных успехов Рима. Власть римлян над Средиземноморьем была столь подавляющей, что в 167 г. до н. э. Сенат смог отменить прямое налогообложение внутри Италии за счет богатств, поступавших от окраинных провинций.
Ведущие политики Рима, воспользовавшиеся этими достижениями, представляли собой небольшую группу людей из аристократических семей. Хотя получить членство в этих семьях (например, через усыновление) было несколько проще, чем думали сами римляне, но в период с 509 по 133 гг. до н. э. три четверти людей, избранных консулами (высшими, ежегодно сменяемыми должностными лицами республики), были представителями всего лишь двадцати шести фамилий. И добрую половину из них составляли члены десяти семей. Тиберий Семпроний Гракх Младший имел отношение к трем тесно переплетенным между собой семьям, оставившим яркий след в период римской экспансии: с Семпрониями Гракхами он был связан по линии отца, а с Корнелиями Сципионами и Эмилиями Пауллами — по линии матери (см. генеалогическое древо Тиберия Гракха). Если кратко проследить историю римских завоеваний в Средиземноморье, окажется, что именно родственники Тиберия Младшего возглавляли строительство Римской державы за пределами Италии. Эта потрясающая история начинается в Северной Африке, откуда римлянам был брошен вызов.
