Древний Рим — история и повседневность - [25]

.

И столь же противоестественным и кощунственным представлялось пресечение свободного тока природной воды, доставленной водопроводами в город. В римской мифологии в основе каждого культа обычно лежал некоторый исходный образ-понятие. Когда речь шла о проточной воде источников и рек, таким образом-понятием была энергия, с которой вода, подчиняясь неведомой силе, вечным током устремлялась из тьмы, где дотоле пребывала, на белый свет. Фонт был аватаром Януса — бога границы и перехода, осязаемо сопоставляемых концов и начал. Не случайно другим аватаром Януса и, следовательно, "братом" Фонта был Термин — покровитель межей и границ.

52. Двуликий Янус, римская монета

Непосредственным предметом почитания в культе источника было именно само не подчиняющееся никакой внешней силе вечное и свободное истечение. "Fons — unde funditur е terra aqua viva", — объяснял этимологию слова "источник" и тем самым имя Фонта Варрон ("источник — оттого, что истекает из земли живая вода")[123]. Главное для Горация в источнике Бандузии — что течение его не может пресечь (nescittangere) никакой зной[124]; главное для Плиния Младшего в Клитумне — "изобилие вод" ("ipsa sui copia"), которых столько, что они тут же, в нескольких шагах от источника, образуют полноводную реку[125]. Всякое преграждение изливающейся воды, задержка ее течения или загрязнение были нарушением этой энергии свободного тока. Римские краны, в тех редких случаях, когда они использовались, были сконструированы так, что лишь сужали струю воды, но никогда не перекрывали ее полностью.

Священный шум и плеск древней, природной, живой воды сопровождали жизнь италийских городов до конца… "Помпеи были оживленным и по-южному шумным городом. К вечеру, когда городской шум постепенно стихал, все сильнее начинали раздаваться иные, особые, звуки, которые за дневной суетой были едва слышны. Они разрастались, усиливались и постепенно заполняли собой весь город; внимательное ухо могло разобрать в них отдельные голоса, сливавшиеся в одну симфонию. То пела вода, с журчаньем лившаяся из водоемов, плескавшаяся в фонтанах и с тихим шорохом разливавшаяся по земле"[126].

Носилки, консервативная мораль и характер культуры

В предшествующем очерке мы имели дело с явлением, детально описанным древними авторами, тщательно исследованным учеными Нового времени, легко восстанавливаемым во всех подробностях благодаря обильным археологическим свидетельствам. Наша задача состояла в описании известного материала и в его исторической интерпретации. В настоящем очерке положение иное. Лектика (lectica), то есть носилки, которые несли носильщики-лектикарии и в которых зажиточные люди лежа передвигались по городу или в путешествиях[127], не представлялась римлянам достойной серьезного описания. Древние историки культуры характеризуют ее весьма редко и очень бегло[128], подлинных римских носилок сохранилось всего несколько экземпляров, у ученых Нового времени лектики не вызывали, кажется, никогда и никакого интереса. Складывается странное положение, при котором носилки упоминаются бесчисленное число раз почти у всех римских авторов, и составляли они, как видно, одну из распространеннейших принадлежностей городского быта, но как они были устроены и как ими пользовались, остается непонятным.

Прежде всего, сколько лектикариев несли носилки?

Петроний рассказывает о местном магистрате в маленьком италийском городе, чьи носилки несли два раба[129] Заезжий галл встретил на улицах Рима четырех городских рабов с носилками[130]. Марциал спрашивал полумертвого, но все еще хорохорящегося старика: "Что толку в том, что тебя как груз несут шестеро каппадокийцев?"[131]. У римских авторов упоминается и октофор — носилки, которые несли восемь рабов[132].

Как они их несли?

Лектикарии быстро проходили очень большие расстояния — рабы Цицерона, например, за один-два утренних часа отнесли его из Афин значительно дальше Пирея[133] и он не видел в такой скорости ничего особенного. Но тогда нельзя допустить, что носилки несли так, как носили их еще недавно наши землекопы, то есть держа оглобли в опущенных книзу руках: нряд ли есть на свете силачи, способные сколько-нибудь долго нести гак тяжелый груз. Выходит, носилки несли, стоя вне оглобель и подняв их на плечи? Но тогда как быть с полумертвым стариком Марциала? Ведь описанным способом не могут разместиться симметрично шесть человек, при несимметричном же их расположении они не смогут двигаться. А с двумя лектикариями, несшими префекта квартала у Петрония? Расстояние между оглоблями любых носилок больше, чем ширина человеческих плеч. Кроме того, есть данные, говорящие о том, что ехавший в лектике, как правило, находился очень невысоко над землей: Марциал описывает любителей целоваться на улицах со встречными знакомыми, в том числе и сидевшими в лектике, — если бы человек находился над головами лектикариев, поцеловать его с земли не было бы решительно никакой возможности. При чтении источников возникает и множество других недоуменных вопросов. Первая задача в этих условиях — дать по возможности полное и систематическое описание разбираемого явления. Материалом для него нам послужат упоминания о пектиках у римских писателей. Поскольку для восстановления полной картины важны оттенки, привлекаемые тексты придется часто цитировать в подлиннике.