Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники - [151]

3. Если мы хотим совершенно измениться (в нравственном отношении), то должно научиться отменять хотения свои, и таким образом мало-помалу с помощью Божиею мы преуспеем и достигнем бесстрастия. Ибо ничто не приносит такой пользы людям, как стеснение своей воли, и поистине от сего человек преуспевает более, нежели от всякой другой добродетели. Ибо отсечением своей воли он приобретает беспристрастие, а от беспристрастия приходит с помощью Божиею в совершенное бесстрастие (Поучение 1). «Расскажу вам событие, случившееся при мне, дабы вы узнали, что блаженное послушание и отсечение своей воли избавляет человека и от смерти. Однажды, когда я еще был в обители аввы Серида, пришел туда ученик одного великого старца из страны Аскалонской с некоторым поручением от своего аввы. Старец дал ему заповедь возвратиться в свою келью до вечера. Между тем поднялась сильная буря с дождем и громом, протекавший вблизи поток поднялся вровень с берегами. Брат, помня слова своего старца, хотел идти обратно; мы просили его остаться, полагая, что ему невозможно безопасно перейти поток, но он не согласился остаться с нами. Тогда мы сказали: “Пойдем вместе с ним до потока; когда он увидит его, то сам возвратится”. Итак, мы пошли с ним, и, когда дошли до реки, он снял одежду свою, привязал ее к голове своей, опоясался нарамником и бросился в реку, в эту страшную быстрину. Мы стояли в ужасе, трепеща за него, как бы он не утонул; но он продолжал плыть и весьма скоро очутился на другой стороне, оделся в свою одежду, поклонился нам оттуда, прощаясь с нами, и быстро пошел, продолжая путь свой. А мы стояли в изумлении и удивлялись силе добродетели; тогда как мы от страха не могли смотреть на реку, он безопасно переплыл ее за послушание свое» (Поучение 1). «Авва Пимен говорил: “Воля наша есть медная стена между человеком и Богом”. Видите ли силу сего изречения?» И еще присовокупил он: «Она есть как бы камень, противостоящий, сопротивляющийся и противодействующий воле Божией». Итак, если человек оставит свою волю, тогда может и он сказать: о Бозе моем перейду стену; Бог мой, непорочен путь Его (Пс.17:30–31). Весьма достаточно сказано! Ибо тогда только человек видит непорочный путь Божий, когда оставит свою волю; когда же повинуется своей воле, то не видит, что непорочны пути Божии, но, если услышит что-либо относящееся к наставлению, он тотчас порицает это, унижает, отвращается от сего и действует напротив, ибо как ему перенести что-либо или послушаться чьего-либо совета, если он держится своей воли? Далее говорит старец и о самооправдании: если же и самооправдание поможет воле, то человек совершенно развращается (Поучение 5).

4. «Если мне встретится, – сказал авва Дорофей, – какое-либо дело, то мне приятнее поступить по совету ближнего, даже когда бы случилось и испортить его по его совету, нежели и хорошо исполнить дело, последовав своей воле» (Поучение 19).

5. Все, бывающее с нами, бывает или по благоволению Божию, или попустительно. Например, бывает попустительная воля Божия на то, чтобы город был разорен; но Бог не хочет, чтобы мы, поскольку есть Его воля на разорение города, сами положили огонь и подожгли его или чтобы мы взяли топоры и стали разрушать его. Также Бог попускает, чтобы кто-нибудь находился в печали или в болезни, хотя воля Божия и не такова, чтобы он печалился; но Бог не хочет, чтобы и мы опечаливали его или чтобы сказали: «Так как есть воля Божия на то, чтобы он был болен, то не будем жалеть его». Этого Бог не хочет; не хочет, чтобы мы служили таковой Его воле. Он желает, напротив, видеть нас столь благими, чтобы мы не хотели того, что Он делает попустительно. Но чего Он хочет? Хочет, чтобы мы желали воли Его благой, бывающей, как я сказал, по благоволению, то есть всего того, что делается по Его заповеди, чтобы любить друг друга, быть сострадательными, творить милостыню и тому подобное (Поучение 14).

6. Прежде нежели скажем или сделаем что-нибудь, испытаем, согласно ли это с волею Божией; и тогда, помолившись, скажем или сделаем сие и повергнем немощь нашу пред Богом, и благость Его поможет нам во всем (Поучение 18).

7. Отцы сказали, каким образом человек должен постепенно очищать себя: каждый вечер он должен испытывать себя, как он провел день, и опять утром, как он провел ночь, и каяться пред Богом, в чем ему случилось согрешить пред Богом. Нам же [то есть инокам, подвижникам], так как мы много согрешаем, нужно по забывчивости нашей по истечении шести часов испытывать себя, как провели мы время и в чем согрешили. И каждый из нас должен говорить себе: «Не сказал ли мне канонарх или другой кто из братии неприятного слова, и я не перенес его, но противоречил ему?» Так должны мы ежедневно испытывать самих себя, как провели мы день. Таким образом каждый должен испытывать себя, как провел он и ночь, с усердием ли встал на бдение, или пороптал на разбудившего его, или помалодушествовал против него (Поучение 11).

8. Есть три различных вида лжи: иной лжет мыслью, другой лжет словом, а иной лжет самой жизнью своею. Мыслью лжет тот, кто принимает за истину свои предположения, то есть пустые подозрения на ближнего; такой, когда видит, что кто-нибудь беседует с братом своим, делает свои догадки и говорит: «Он обо мне беседует». Если прекращает беседу, он опять предполагает, что из-за него прекратили беседу. Если кто скажет слово, то он подозревает, что оно сказано для оскорбления его. Вообще, в каждом деле он постоянно таким образом замечает за ближним, говоря: он из-за меня это сделал; он из-за меня это сказал; он это сделал для того-то. Таковой лжет мыслью, ибо он ничего истинного не говорит, но только по одному своему мнению, а от сего происходит любопытство, злословие, подслушивание, вражда, осуждение. Словом лжет тот, кто, например, от уныния поленившись встать на бдение, не говорит: «Прости меня, что я поленился встать», но говорит: «У меня был жар, я до крайности утомился работою, не в силах был встать, был нездоров», – и говорит десять лживых слов для того, чтобы не сделать одного поклона и не смириться. И если он в подобном случае не укорит себя, то беспрестанно изменяет слова свои и спорит, чтобы не понести укоризны. Жизнью своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным, или, будучи корыстолюбивым, говорит о милостыне и хвалит милосердие, или, будучи надменен, дивится смиренномудрию. И не потому удивляется добродетели, что желает похвалить ее, ибо если бы он говорил с сею мыслью, то он сперва со смирением сознался бы в своей немощи, говоря: «Горе мне, окаянному, я сделался чуждым всякого блага», и тогда уже, по сознании своей немощи, стал бы он хвалить добродетель и удивляться ей. Осуждать себя есть дело смирения, а щадить ближнего есть дело милосердия. Но лжец или для того удивлялся добродетели, чтобы покрыть свой стыд, и говорит о ней, как будто и сам он совершенно таков, или часто для того, чтобы повредить кому-нибудь и обольстить его. Ибо ни одна злоба, ни одна ересь, ни сам диавол не может никого обольстить иначе, как только под видом добродетели. Апостол говорит, что сам диавол преобразуется в