Президент достал из кармана исписанный листок и поправил на столе принесенный Карлом мобильный телефон, чтобы каждое слово было слышно как можно отчетливей.
— Уильям Томлинсон и Лорейн Мэтисон, известная также как Далия, вы обвиняетесь в государственной измене и преступлениях против человечества. Я, президент Соединенных Штатов, действуя по законам военного времени, приговариваю вас к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение в Федеральной тюрьме Ливенворт.
Он собирался встать, но Далия затрясла головой.
— Вы не посмеете!.. Есть конституция… Я требую суда!
Президент внимательно разглядывал женщину, потом бросил взгляд на Томлинсона. Тот наконец понял, что происходит, и теперь не сводил глаз с Далии.
— Власть дает право быть беспощадным, — пробормотал он.
— Верно, мистер Томлинсон. Если выяснится, что, вздернув вас, я преступил закон — так тому и быть. Переживу.
Президент встал и вышел из комнаты.
— Человек, который спас вашу жалкую жизнь, мертв. Он бы не одобрил решений президента, потому что был эталоном справедливости. Это я знаю точно: мы стали близкими друзьями, — заговорил Эверетт, склонившись над столом. — Одного мой друг не понимал: иногда гадким людям и смерть полагается гадкая. Вроде вашей — дергаться в петле.
Эверетт взял телефон и направился к выходу, затем остановился и в последний раз посмотрел назад.
— Я очень хотел бы походить на своего покойного друга, но я не такой. И я всегда буду спокойно засыпать с мыслью о том, что вы двое горите в аду.
В коридоре он остановился, поднес к уху телефон и сказал:
— Все кончено. Отдыхай. Мы скоро вернемся.
Эверетт щелкнул крышкой, бросил телефон Райану, и все трое двинулись к выходу.
В трех тысячах миль оттуда Найлз Комптон легко вытащил трубку из слабых пальцев Сары Макинтайр и положил ее на тумбочку.
Сара перевернулась на правый бок и заплакала — впервые с того момента, как узнала о смерти Джека Коллинза.
А за дверью ее комнаты группа «Событие» продолжала жить своей обычной жизнью.
