Древнейшие цивилизации Русской равнины. Русь старше ариев - [28]

Имя Фисон заключает в себе также и важный сакральный смысл. Этимологически оно родственно имени одного из верховных индоарийских богов – Вишну (по-русски просто Вышний). В индийской мифологии Вишну составляет вместе с Брахмой и Шивой божественную триаду – тримурти. Он хранит мироздание и олицетворяет энергию, благоустраивающую космос. В гимнах «Ригведы» прославляются три шага Вишну, которыми он изменил земные сферы. Уже в древнеиндийской традиции эти три шага были истолкованы как движение солнца – или от восхода через зенит к закату, или через три мира – нижний, средний и верхний. Мы же добавим, что это три состояния полярного мира – ночь, заря и день, которые последовательно устанавливает Всевышний Бог. В одном из вариантов мифа о потопе мудрец Маркандея, спасённый Вишну, проникает в чрево божества и видит там всю вселенную: землю, небеса, людей, богов. Таким образом, мир предстаёт как форма существования Вишну. Согласно другому варианту мифа о потопе, Вишну в конце каждого мирового цикла вбирает в себя всю вселенную и погружается в сон, возлежа на змее Шеше, плавающем по Мировому океану. Когда бог просыпается и замышляет новое творение, из его пупа вырастает лотос, а из лотоса появляется Брахма, который и осуществляет непосредственно акт творения. Не кажется ли вам, дорогой читатель, что полярная река Фисон – идеальное место для бога Вишну? Тем более что одно из его воплощений (аватара) – рыба…

Змей – главный виновник грехопадения первых людей. Именно он убедил Еву нарушить запрет Бога и вкусить плод от древа познания добра и зла. Легковерная женщина угостила роковым плодом Адама, и у людей «открылись глаза». Они устыдились своей наготы и прикрыли ее поясами из фиговых листьев. Но их первые опыты постижения запретных знаний не остались неизвестными для Хранителя рая. Бог прогнал Адама и Еву оттуда. Он проклял женщину, приговорив ее рожать детей в муках и быть у мужа в подчинении. Он также проклял мужчину, который должен был в поте лица добывать хлеб насущный. Наконец, Господь проклял и Змея, осудив его ползать на своем чреве, глотать прах земной и враждовать со всем родом человеческим. Более о Змее Библия ничего не сообщает, и мы вправе задаться вопросом, а ради чего он затеял всю эту историю с обольщением Евы? «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Бытие 3:1), и трудно поверить, что он не извлек для себя какой-то выгоды. Но в чем состояла она?

Прославленный шотландский ученый Джеймс Фрэзер (1854–1941) в книге «Фольклор в Ветхом Завете» обратил внимание, что весь рассказ о грехопадении вертится вокруг древа познания добра и зла. Около него группируются мужчина, женщина и говорящий Змей. Но посреди райского сада есть еще одно замечательное дерево – древо жизни, дарующее бессмертие всякому, вкусившему его плодов. На удивление, оно не играет никакой роли в истории грехопадения человека. Доступ к нему совершенно свободен, только никто этим деревом не интересуется. Все взгляды устремлены на древо познания добра и зла. Стремление первых людей к познанию мира в противовес мыслям о вечной жизни – крайне примечательный факт, достойный отдельного философского отступления. Но в данном случае для нас важнее отметить, что вплоть до самой развязки истории грехопадения до древа жизни никому из обитателей рая дела нет. Лишь когда все было кончено, Бог вспомнил об этом необычном дереве со всеми чудесными его возможностями. И вот, якобы убоявшись, что человек, вкусивший от одного дерева и уподобившийся Богу в познании добра и зла, отведает также плоды с другого дерева и сравняется с Ним в бессмертии, Господь прогнал людей из райского сада и поставил у его врат стражу из ангелов с пламенеющими мечами.

Исследователи мифа о грехопадении считают, что в исходной его редакции древо жизни играло не столь пассивную и чисто декоративную роль. Эта уверенность основывается, в частности, на том, что в мифологии самых разных народов древо жизни или мировое древо – один из ключевых символов картины рая. Очевидно, что здесь мы сталкиваемся с очередной корректировкой традиционного общеиндоевропейского мифа о райском саде. Некоторые из исследователей предполагают, что первоначально существовали два различных предания о грехопадении: в одном из них фигурировало только древо познания добра и зла, а в другом – только древо жизни, и что библейский автор несколько неуклюже соединил их вместе. Причем одно из них оставил почти без всяких изменений, а другое урезал практически до неузнаваемости.

Дж. Фрэзер, однако, наметил совершенно иной путь истолкования мифа. По его мнению, суть истории грехопадения состоит в попытке объяснить смертную природу человека, показать, откуда появилась смерть на земле. Человеку были предоставлены обе возможности – смерти и бессмертия, и он имел возможность сделать свой выбор: ведь древо жизни никто не охранял! В этой ситуации логичнее предположить, что в действительности запретным для человека было не древо познания добра и зла, а древо смерти, и что пользование его смертоносными плодами само по себе устанавливало определенный предел жизни. Такая гипотеза вполне согласуется с предостережением Бога: «А от древа добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Бытие 2:17). Итак, в первоначальной версии рассказа речь шла о двух деревьях – о древе жизни и древе смерти. Человек, вкусив от одного, получал в удел вечную жизнь, а отведывая плоды другого, обрекал себя на будущее небытие. Бог, желая добра своему созданию, советовал есть от древа жизни и не пробовать плодов древа смерти. Но человек, соблазненный Змеем, вкусил от пагубного древа и тем самым лишился бессмертия, которое приготовил ему благожелательный Создатель.