Древнейшая история Славян и Славяно-Руссов - [68]
8. На французском:
9. На немецком:
Что эта надпись относится к троянским временам, в том нет никакого сомнения: стоит только сравнить ее с древнейшею финикийско-греческой надписью на камне Киренском, причисленную к той же эпохе, объясненную и публикованную Гамакером и Гезениусом. Мы здесь встречаем ту же интропункцию тремя точками, которая уже не находится на позднейших памятниках. Часто встречаемая в предлежащей нам надписи отдельная точка не составляет здесь деления фраз, а заступает только место выпущенной гласной, подобно тому, как исполняет это финикийско-самаританско-еврейский Аин. Также употребляется здесь, как в умбрийском, буква v за о, у и ы; кроме того, встречаются некоторые монограммы. Последние были у Славян в весьма большом употреблении, они сохранились на русских монетах и в рукописях до времен Петра Великого. Для убеждения стоит только взглянуть на изображение древнего русского креста, при котором каждое слово сливается в отдельный монограмм.
Оригинальна на этом памятнике змееобразно вьющаяся строка всей надписи, требующая, чтобы чтец ее ходил в том же направлении вокруг камня, положенного горизонтально; при греческом бустрофедоне нужно было движение только глаза взад и вперед. Вкус к таким змеистым извивам сохранился до средних веков на северных рунах.
Форма букв славянская, без примеси финикийских форм. Алфавит к объяснению этих письмен должен быть приложен глаголито-кирилловский, а отнюдь не еврейский, греческий, или латинский; и он помещен много на таблице. Что последняя строка надписи составляет особенное воззвание, не находящееся в связи с предыдущим, – это весьма очевидно. Немногие на краю камня от его излома утратившиеся буквы, вероятно, означали только слово мой.
Так как надпись довольно ясна уже сама собой для знатоков славянских наречий, то мне остается немного сказать к ее объяснению; но, впрочем, может статься, что я неверно определил монограммы.
Первое слово «Ресю» может быть трояко истолковано. Во-первых, «Rez» (резь) – значит битва, резня, и потому можно предполагать, что Рески Бог – значит бог битв.
Во-вторых, «reski» (резкий) – значит на разных славянских наречиях живой, веселый, острый строгий и отделяющийся, здесь можно подразумевать, что надпись говорит: полный жизни, строгий Боже.
В-третьих, «Raj» (рай) сохранилось во всех славянских наречиях и потому реет может быть прилагательное, произведенное от слова рай, и означать райского бога, или бога небес.
Я решился принять последнее значение, потому что Эсмун или Шмун, глава Кабиров, был бог неба, а не войны, второе же значение не заключает в себе ничего пиитического. Следующее за этим словцо «вес» (orani, summo, all-, tout) имеет двоякое отношение, ибо может быть отнесено как к предыдущему перед ним, так и к последующему за ним слову, почему в первом случае можно читать: бог всех небес, а во втором: всебог (вседержитель). Впрочем, это обстоятельство не производит на надпись никакого влияния.
Чтобы предстоящей мне критике дружески подать руку, я попытаюсь сам себе возражать.
Я отвечаю на этот вопрос другим вопросом; кто были Трояне? Греками они едва ли могли быть, потому что Греки разорили Трою[89]. За Евреев их никто не сочтет, потому что они поклонялись разным идолам, а Евреи следовали в то время уже истинному монотеизму; да и летописи еврейские того времени, которые сохранились до нас, молчат об этой продолжительной и знаменитой войне; чего бы, разумеется, Евреи не сделали, если бы это событие относилось к их истории. Кто же были они? Ассирияне, Вавилоняне, Финикийцы, Пеласги или Этруски? Кого хотите выбирайте! Я вам представлю славянские надписи на камнях, принадлежащие всем этим древним народам, которые, как единовременные с ними публичные доказательства заслуживают во всяком случае более вероятия, нежели сведения, почерпнутые из путевых записок, чуждых и отдаленно живущих историков.
Я утверждаю: не только что Эней был Славянин, но что и Греки называли его Славянином. Carlus Stephanus говорит об этом имени: «Aeneas, ab
Я уже заметил, что по наружным признакам этот камень относится к Троянскому времени. Конечно, внук знаменитого героя, сын Сильвия, также назывался Энеем; но это может оспаривать у камня его древности не более как на 100 лет. Напротив того я приведу здесь два обстоятельства, неуклонно повелевающие приписать принадлежность этого памятника старшему Энею, а не внуку его.
Во-первых. Призывать Эсменя, не имевшего у Римлян никакого значения, мог только Эней старший, почитавший в нем своего прежнего отечественного бога кабиров.
Эней, внук, вероятно, уже принял всю народность Лациума, ибо там родились и жили его отец Сильвий, мать и бабка, а потому он не оказал бы такого неуважения к местным богам, призывая вместо их божество русское. Это мог сделать только Эней-троянец, перенесший с собою из Трои родной культ – поклонение отечественным богам своим, которых он привык почитать домашними пенатами. Кроме того, он один мог только знать, что индийский Шива имел придаточное имя Вимы. Лациум и Рим никогда не заботились о мифологии индусов.
