Древнеегипетская магия и медицина - [15]

Уже в Старом царстве царь поручал отдельным членам своей семьи, получившим от него соответствующие полномочия, задания, которые он один не мог выполнить. Речь шла, как правило, о сыновьях царя (ỉrj-p‛.t), бывших также визирями. Этих уполномоченных принцев, начиная с 4 династии, постепенно стали замещать члены группы писцов, чиновники без царской власти и руководящих полномочий. Эти чиновники, в основном благородного происхождения, уже в Старом царстве носили титул «śš njśw.t» (царский писец). О писцах сообщает немало текстов, в которых восхваляется эта профессия: «Если ты сможешь писать, то это лучше, чем профессии, которые я представил себе»; «Писец стоит выше всех профессий этого мира»; «Он возглавляет всех». Образование, полученное писцом, открывало доступ ко всем высшим должностям.

В древности эти писцы-чиновники возводились в высокие должности жрецов, бывшие не только представительными, но и высокооплачиваемыми. Они могли, таким образом, работать и как чиновники, и как жрецы. К тому же в качестве лиц, владеющих грамотой, они составляли прослойку ученых, занимавшихся наукой. Из этого слоя и возникла профессия врача.

Поскольку врач, наряду с владением письмом, должен был также обладать «ремесленными» способностями, позволявшими ему приводить в исполнение рецепты и предписания папирусов, следует считать, что, кроме обучения грамоте, он проходил «профессиональное» обучение. Как проходило это обучение, можно понять лишь косвенно, сравнивая с другими профессиями, так как прямые источники весьма незначительны.

Из эпохи Старого царства известно, что всякий «мудрый» чиновник мог взять на себя обучение своего преемника. Примеры этого мы находим, в частности, в генеалогии Хнум-иб-ре. Из египетской религиозной истории известна передача профессий от отца к сыну. Геродот (II, 37,5; II, 38,1) и Диодор (I, 82,2) также сообщают об этом. В 12 поучении Птах-хотепа сказано: «Когда ты стал зрелым мужчиной, сотвори себе сына, чтобы согласовываться с Божьей милостью». Бруннер понимает слово сын в этом контексте как «духовное сыновство». Поучение Кагемни отходит от этого соотношения «отец – сын» и упоминает существование многих учеников, которым советуют «воспринимать то, что находится в каждом свитке, и не отклоняться от его содержания». Это, согласно Бруннеру, может быть указанием на образование по системе «помощников», при которой ученик принимается в дом учителя или мастера, изучая там, кроме чтения и письма, также особенности «отцовской» профессии (Н. Brunner, Die Weisheitbiicher der Agypter, 1991. S. 135). Эта практика воспитания и образования оставалась, похоже, их главной формулой. Так, и в Новом царстве ученик получал образование от отца или мудреца, например: «Я вырос как дитя, при этом я был возле тебя, ты бил меня по спине, и так твое учение входило в мое ухо» или «Мой отец образовывал меня, он знал – и обучал меня бесконечно».

Однако, как правило, в виду большой потребности в обученных чиновниках, начиная со Среднего царства, ученики объединялись в классы и школы, где проводилось начальное обучение чтению, письму и классическим поучениям. С подобными школами писцов мы впервые сталкиваемся в I промежуточный период, от которого дошло слово «‛t-sb3», обозначающее помещение для занятий подобной школы. Текст произведения начала 12 династии повествует о мудреце по имени Хети, родом из Дельты, плывшем к царской резиденции, находившейся в те времена к югу от Мемфиса, чтобы отдать своего сына Пепи в «школу писцов», где он мог бы воспитываться так же, как сыновья вельмож резиденции. Прямое упоминание школы писцов Бруннер трактует таким образом, что в это время должны были существовать школы и для других профессий, например, художников или врачей. Одновременно он допускает, что обучение в подобных школах навряд ли могло дать много специальных знаний, поэтому после обучения в них должно было проходить профессиональное обучение по отдельности по принципу «помощника» (Helmut Brunner, Altagyptische Erziehung, Wiesbaden, 1957. S. 14–18). Школа для начинающих (вероятно, для будущих жрецов) находилась в стенах погребального храма Рамсеса II на западе Фив в эпоху Нового царства (19–20 дин.). Там были открыты многочисленные папирусы и известняковые черепки, служившие писчим материалом для учеников. Отдельно от храмовых школ в местах могил царей и знати находились учебные классы для художников и скульпторов. Поскольку в северном нижнем зале колонн храма Ментухотепа в Дейр-эль-Бахари были найдены остраконы с рисунками, там предполагают местонахождение школы для живописцев. Обучение проходило, вероятно, в отдаленных комнатах храма или в углу большой площади перед храмом, вдали от ежедневного богослужения. В связи с дополняющим его отдельным профессиональным обучением мы впервые наталкиваемся на следы медицинского образования. В папирусе Эберса содержится замечание: «Ты должен дать ему (больному) средство, являющееся тайным для людей врача, кроме твоей собственной дочери» (pEb 206(41,4 – 42,8) = (IV 94; V 163). Лишь помощник-ассистент или (в этом редчайшем случае) помощница могли быть носителями «тайного знания» врачей. Еще одно свидетельство системы ассистентов в области целительства содержится в письме поздней эпохи, которое греческая мать пишет своему сыну. Мать пишет, как она рада тому, что сын изучает египетский язык, чтобы получить место помощника в доме египетского врача.