Древнеегипетская магия и медицина - [12]

Джеральд Масэй называл Имхотепа «египетским Соломоном» и не без основания, так как Имхотеп был несравненным архитектором и строителем. Архитектура была в Египте священной наукой, воплощавшей наивысшие достижения египетской научной и религиозной мысли. Поэтому параллель между строителем храма Соломоном и строителем пирамиды Имхотепом не является слишком натянутой. Божественный отец Имхотепа Птах был «богом локтя» (как единицы измерения), т. е. божественным строителем. Поэтому современные масоны, возводящие свои ритуалы к Соломону, вполне могли бы удревнить их еще на два тысячелетия!

Отношения Имхотепа с Джосером подтверждаются легендой, напоминающей библейскую историю Иосифа. Это так называемая «легенда о семи годах голода», которая была записана на гранитной стеле на острове Сехель к югу от Асуана во время Птолемеевского периода. Харри считает, что легенда восходит к 3 династии. Сказание повествует, что во время правления Джосера Нил семь раз не достиг нормальной высоты разлива, что привело к ужасному голоду в Египте. Как считалось, разлив Нила контролировался богом с головой барана Хнумом, божеством нубийского происхождения, чей храм располагался в Элефантине, на крайнем юге Египта, на границе с Нубией. В эту эпоху бедствий Джосер обратился к Имхотепу, который проконсультировался в священных книгах, расположенных в самых глубоких и недоступных участуах храма. Из них Имхотеп узнал и сообщил царю, что он должен задобрить Хнума. После того как царь нанес личный визит в храм Хнума и вознес молитвы и жертвоприношения, бог явился фараону во сне и пообещал вновь ниспослать разлив, чтобы Египет был избавлен от голода. После нового разлива обрадованный царь подарил храму Хнума 70 миль богатейшей земли, прилегающей к Нилу, и осыпал храм дарами и благодеяниями. Сложно определить, отражен ли в этой легенде реальный случай. В птолемеевскую эпоху присутствовала тенденция к восхвалению и героизации египетской старины, что было одной из причин возвышения Имхотепа в этот период. Однако Птолемеи имели доступ ко всем архивам древнего Египта и из них могли быть почерпнуты традиции об Имхотепе. Невозможно сказать, были ли они приукрашены, чтобы оправдать обожествление Имхотепа. Можно предположить, что в этой легенде содержится крупица истины об Имхотепе как человеке.

В догреческих традициях, относящихся к Имхотепу, четко проступает представление, что он был мудрецом и адептом первой величины. Его имя тесно связано с именами других легендарных египетских мудрецов – Харджедефа (4 дин.), Кагемни (конец 3 дин.), Птах-Хотепа (5 дин.) и, наконец, более всего с Аменхотепом, сыном Хапу, жившим в эпоху 18 династии. Последнего, как и Имхотепа, обожествляли в эпоху Птолемеев и считали реинкарнацией Имхотепа. Имхотеп в качестве носителя вековой устной мудрости связывается с Харджедефом и в «Песне арфиста» (конец 3 тыс. до Р.Х.): «Я слышал рассуждения Имхотепа и Харджедефа, чьи слова цитируют везде…» В этой фразе Имхотеп выступает в качестве мудреца и писателя.

Имхотеп был жрецом и ритуалистом, его высокая репутация основывалась и на контроле над силами природы, т. е. магией. Древние были уверены, что все великие мудрецы и адепты были способны контролировать силы природы. Чрезвычайное почитание Имхотепа и Аменхотепа, сына Хапу, также основывалось на их магических способностях. Подобным же образом впоследствии рассматривались чудеса, совершенные Моисеем и Иисусом. Поэтому можно отметить, что Имхотеп был одним из первых в цепи чудотворцев – «пророков», «аватар» и «махатм», включавших в себя и Моисея, Зороастра, Будду и Иисуса. Так его понимали и в эллинистически-римские времена. Имя Имхотепа означает «(тот, кто приходит) в мире». Это имя было эллинизировано как Имутхес. Джеральд Массей считал, что Имхотепа изначально почитали в качестве божества, а реальный Имхотеп был его тезкой. Этому, впрочем, противоречит тот факт, что в эпоху Старого Царства Мемфисская троица состояла из Птаха, Сохмет и Нефертума, лишь в позднюю эпоху Имхотеп заменил в ней Нефертума. Финч (Ch. Finch, The African Background of Medical Science, 1990, P.81) пытается, тем не менее, подтвердить тезис Массея, но приводит лишь спорные сравнительно-религиоведческие аргументы. Его единственный аргумент из сферы египтологии – тот факт, что египтяне называли «могилой Осириса» гробницу фараона 1 династии Джера, что свидетельствует о контаминации доисторического божества Осириса с реальным фараоном. Однако, в отличие от культа Осириса, у нас нет свидетельств о почитании Имхотепа в столь раннюю эпоху. Поэтому логичнее будет предположить, что культ Имхотепа складывался в результате обожествления реальной личности, а не контаминации ее с ранее почитавшимся божеством.

После того, как Имхотеп заменил Нефертума, его стали также рассматривать в качестве сына Птаха. В лице Нефертума проявляется связь между мифом о мемфисском Птахе и об Атумера из Гелиополя. Массей полагает, что Атум первоначально считался сыном Птаха: «Сыном Птаха был Тум или Атум… а одним из имен или титулов Атума был Иу «приходящий» (сын) или Иу-эм-хетеп «приходящий в мире» (G. Massey, Ancient Egypt: Light of the World, 1970, P.434). Слово «Птах», вероятно, значит «открывающий» (о чем свидетельствуют параллели в семитских языках), соответствующий глагол может также означать «вырезать, делать скульптуру» и т. д. Птах иногда изображается как Тва, со скарабеем на голове. Скарабей является символом бога Хепри, «творца», поскольку он формирует шарик из грязи, в который кладет свои яйца, а потом зарывает его, сделав небольшую дыру. После периода инкубации из грязи вылетают крылатые скарабеи, представляя наглядный образ того, что само себя создает или воскресает. Птах как «открыватель» или «формировщик» становится одним из первых образов силы творения и изображается также в виде горшечника, делающего мировое яйцо на гончарном круге. В этой связи становится более понятным отношение Имхотепа к Хнуму в легенде о семи годах голода. Птах – божественный металлург, кузнец, каменщик и архитектор, эти атрибуты он разделяет с Имхотепом. Птаха часто изображают в виде карлика Тва, поскольку считалось, что карликам были известны все тайны горного дела и металлов. Эта традиция сохранилась в европейских легендах о кобольдах и никсах (от которых происходят названия металлов «кобальт» и «никель»). Э.А.Уоллис Бадж так описывает Имхотепа как божество: «И-эм-хетеп посылал сон тем, кто страдал и болел, а те, кто был поражен любой болезнью, являлись его особой заботой; он был добрым врачом богов и людей, он исцелял тела смертных во время жизни и руководил мероприятиями по сохранению тела после смерти» (Budge, E.A.W., Gods of the Eyptians, New York 1969, Vol. I, P. 523). Имхотеп приносил мир и изобилие, пищу и воду, отдых и поддержку, он был победителем засухи, тьмы и голода. Он также являлся мудрым и сострадающим учителем, чьи учения передавались устно, что делало его персонификацией Слова. Имхотеп, объясняющий мистерии, являлся, как считают Массей и Финч, египетским прототипом и соответствием одновременно Соломона и Иисуса (Массей. С. 500; Финч. С. 84).