Древнеанглийская поэзия - [20]

Шрифт
Интервал

меч из ножен,
сверкнул широколезвым,
по железу ужарил;
но поздно: на помощь недругу
подоспел корабельщик,
165
отсек предплечье
изувечил раной, –
в землю вонзился
золотом изукрашенный
клинок его,
и не смог бы воитель
взяться – отказали руки;[226]
и сказал он такое слово,
властно седовласый[227] молвил,
зычным голосом одушевляя
170
дружинников, поспешили бы
вершить битвы;
не много прожить он смог бы,
ноги слабели;
на небеса высокие глянул…
"Благодарствую тебе,
государь народов,
за радости, мне дарованные
не раз в этой жизни;
175
и теперь я, господин вседобрый,
в помочи твоей нуждаюсь:
огради благодатью
дух мой отлетающий,
пусть душа моя
к тебе поспешает,
в твою обитель,
повелитель ангельский,
прими ее с миром,
и чтобы не смели
180
исчадья пучины адской
беспричинно вредить ей".
Тут зарубили его безбожные,
и обоих героев
на том же месте:
вместе с господином
Вульфмер и Эльфтнот,
два воина,
вблизи хозяина
пронзенные пали;
185
и спешили тогда из сшибки
все, кто страшился;
Одды отпрыски первыми
опрометью бежали:
Годрик негаданно
в горе вождя покинул,
того, кто бойка по-царски
жеребцами одаривал прежде,
и вскочил бесчестный
в седло военачальник,
190
верхами уходит –
это худшее дело! –
с братьями он бросил
бранное поле:
Годвине и Годвиг,
о гордости не радея,
спиной повернулись,
в лесную чащу бежали,
под сень дерев от сечи
спасенья ради,
195
больше их было, беглых,
чем подобало,
когда бы они о добром
дольше помнили,
о честях, какими часто
он привечал их.[228]
Верный Оффа ему, бывало,
говаривал,
когда с ближайшей дружиной
совет держал он:
200
чем, говорит, в реченьях
чаще они храбрятся,
тем в беде на тех людей
надежды меньше.
Так преставился
старый войсководитель
государя Этельреда:
увидали дружинники
все в этой сече,
что сильный кончился,
205
и в горе гордые
шагали воители,
мужи нестрашимые
спешили к бою,
хотели выбрать
из двух единое:
смерть на месте
или месть за любимого.
Кликал их славный
наследник Эльфрика,[229]
210
воин юный
звал в сражение,
молвил Эльфвине
мужественное слово:
"Часто кричали мы
за чашей меда,
славой на лавах
клялись-хвалились,
в тех застольях
стойкостью ратной
215
пускай же каждый
покажет свою отвагу,
я же поратую
за род мой древний, –
мы из мерсиев,
из семьи знаменитой:
прадед мой праведно
правил землялми,
в мире премудрый
муж Эальхельм;
220
да не услышу в людях
слов стыдных,
будто я бегал
от корабельщиков,
восвояси от рати ясеневой,[230]
когда, опоясанный смертью,
сгибнул воитель гордый –
это горе наивеличайшее! –
он по крови мне был сородич,
и по рати начальник".
225
С места, не мешкая,
возмездия ради
ринулся он недаром –
ударом лезвия
ранил морестранника:
среди брани ивикнг
замертво пал на землю.
И сказал им Оффа,
родичей и соратников
на драку одушевляя,
230
тряс он, яростный,
ясеневым дротом:
"Прав ты, Эльфвине,
храбрым словом
доблестно воителей пробуждая,
когда государь наш
пал на поле, –
теперь должны мы
друг друга
ободрять и драться
235
плечом к плечу,
доколе мечом владеет
рука, и доколе
копья не притупились,
острия годны.
Годрик трусливый,
Одды отпрыск,
продал нас в битве:
многим тогда помнилось
не наш ли военачальник
240
на знатном коне скачет
спиною к сече,
и в испуге распалось
в поле войско,
расшаталась щитов ограда,
но не пристало нам следовать
за слабейшим, людей подбившим
на бегство".
Леофсуну воскликнул,
липовый поднял
245
щит для защиты
и так обещал он:
"Честью своей ручаюсь,
не чаю уйти отсюда,
но, пяди не уступая,
вспять не двинусь,
местью воздам за смерть
вождя и вместе друга.
Стыд мне, коль станут у Стурмере
стойкие воины
250
словом меня бесславить,
услышав, как друг мой сгибнул,
а я без вождя
пятился к дому,
бегал от битвы;
убит я буду
железом, лезвием".
И полез он, яростный,
в гущу врагов,
гибели не страшась.
255
Тогда же Дуннере,
простолюдин, воскликнул,[231]
тряс он дротом,
среди рати взывая,
всех в этой сече
просил за Бюрхтнота:
"Тот не отступит,
кто мстить задумал,
и жизни не жалко
за дружиноводителя".
260
и спешили дружинники,
о жизни своей не заботясь,
в битве ратоборцы
бились насмерть,
свирепели копейщики,
и о помощи молили Господа,
чтобы воздать, как должно,
за дружиноводителя,
и враги его
чтобы погибли.
265
За них же прилежно
и заложник ратовал,[232]
из нортумбрийцев
знатного рода,
этот Эскферт,
Эглафа отпрыск,
прочь не пустился
из потехи бранной,
но мечет, не мешкая,
меткое жало,
270
то по щиту,
а то и в тело,
раз по разу
дразнит, ранит,
колет, доколе
рукой владеет.
Там де еще остался
статный Эадвеард,
рьяный и разъяренный,
в брани он похвалялся
275
не уступать ни пяди,
где пал наилучший,
от боя не бегать,
но биться насмерть:
рушил щит-ограду,
ратовал с недругом,
воздал морским бродягам
за вождя кольцеподателя,
местью за смерть,
и с мертвыми лег он;
280
так же Этерик:
этот знатный,
ратник рьяный,
брат Сибюрхта,
не на жизнь сражался;
и дружинники многие
копья в щиты вгоняли,
оборонялись храбро;
сшибались щитов ободья,
битва страшную пела
285
песнь доспехов;
успел ударить
Оффа морескитальца –
враг скатился наземь,
но и родичу Гада[233]
могила досталась:
Скоро Оффа
был заколот в стычке,
но, что обещал дружинник,
то и свершил он:
290
он хвалился
клялся кольцеподателю,
или с радостью рядом
в ограду въедут,
живые в жилище,
или полягут
на бранном поле,
от ран погибнут, –
пал он, подданный,
подле войсководы;
295
щиты грохотали,
одолевали морескитальцы,
сечей разгоряченные;

Еще от автора Неизвестный Автор
Галчонок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сборник рассказов о порке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саньтии Веды Перуна

Саньтии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна) одно из древнейших Славяно-Арийских Священных Преданий, сохраненных Жрецами-хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.


Призраки ночи

В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.


Закат  вечности

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Песнь о Нибелунгах

…«Песнь о Нибелунгах» принадлежит к числу наиболее известных эпических произведений человечества. Она находится в кругу таких творений, как поэмы Гомера и «Песнь о Роланде», «Слово о полку Игореве» и «Божественная комедия» Данте — если оставаться в пределе европейских литератур…В. Г. Адмони.


Рекомендуем почитать
Легенда о докторе Фаусте

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мифы и притчи классической древности

Немецкий писатель, филолог, лирик эпохи позднего романтизма Густав Шваб полностью посвятил себя изучению античного и немецкого эпического наследия. Его «Прекраснейшие сказания классической древности» были широко известны и одинаково любимы как в Германии, так и в России. В настоящее издание включены наиболее популярные античные мифы, изложенные поэтом-романтиком, а также ряд произведений французского и немецкого эпосов в литературной обработке писателя.


Записки о России. XVI — начало XVII в.

Издание содержит новый полный перевод сочинений агента английской торговой компании и дипломата Джерома Горсея, жившего в России в 70 — 90-е годы XVI в. Публикация включает три произведения Горсея, сообщающих важные, подчас уникальные сведения о политическом развитии русского государства в период царствования Ивана Грозного, Федора Ивановича и Бориса Годунова, торговле, внешней политике, опричнине, взаимоотношениях государства и церкви. Публикуемый перевод дает целый ряд новых трактовок текста, а во вступительной статье предлагаются наблюдения над происхождением этого ценного и малодоступного источника.


Книга об исландцах

«Книга об исландцах» (др.-исл. Íslendingabók) — старейшее из известных исторических сочинений Исландии. Она была написана около 1125 года исландским учёным Ари Мудрым Торгильссоном.


Сага о Ньяле

«Сага о Ньяле» – самая большая из всех родовых саг и единственная родовая сага, в которой рассказывается о людях с южного побережья Исландии. Меткость характеристик, драматизм действия и необыкновенная живость языка и являются причиной того, что «Сага о Ньяле» всегда была и продолжает быть самой любимой книгой исландского парода. Этому способствует еще и то, что ее центральные образы – великодушный и благородный Гуннар, который никогда не брал в руки оружия у себя на родине, кроме как для того, чтобы защищать свою жизнь, и его верный друг – мудрый и миролюбивый Ньяль, который вообще никогда по брал в руки оружия.


История брата Раша

Книга, полная приятного веселия и наслаждения для юношества. Напечатана в Лондоне Эдвардом Алди, в доме неподалеку от церкви Христа.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».