Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита - [37]

Новогоднее восстание было быстро подавлено. Провозгласивший себя в Дублине главой ирландского государства педагог и поэт, лидер «Ирландских добровольцев» Патрик Пирс был взят в плен и расстрелян по приговору военного трибунала вместе со своим братом Уильямом и тринадцатью другими вождями восстания, среди которых были командующий Гражданской армией Джеймс Конноли и активисты Мак-Брайд и Мак-Донаг.

В правительственных кругах Великобритании высказывались опасения, что репрессии по отношению к ирландским борцам за свободу вызовут возмущение ирландцев, живущих в Америке (их там было не меньше, чем в самой Ирландии) и негативную реакцию со стороны США. «Десяток казнённых бунтовщиков, – пренебрежительно буркнул Черчилль, – разве это репрессии? А что касается негативной реакции американских властей на эти «репрессии» – к счастью, не фермеры и не рабочие ирландского происхождения определяют внешнюю политику Североамериканских Соединённых Штатов». И он оказался прав: правительство президента Вильсона и пальцем не шевельнуло, чтобы помочь «угнетённым ирландцам».

…Пожар на «пороховом чердаке Британской Империи», как называли Ирландию, не кончился взрывом, способным развалить всё здание. И только после войны стало известно, что англичане знали и о выходе парохода с оружием, и о высадке Кэйсмента на ирландское побережье по крайней мере за двое суток до того, как она состоялась. Источником сведений об этой секретной миссии стал один из сотрудников берлинского отделения американского новостного агентства «Ассошиэйтед Пресс», известивший обо всём британского посланника в Вашингтоне, а кем был этот «сотрудник» на самом деле – это так и осталось тайной.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ БУРЖУАЗИИ

Война – прекрасная вещь для таких людей. Чем выше росли горы трупов на полях сражений, тем больше округлялся текущий счет мистера Солли. К концу войны мистер Солли «стоил» несколько миллиардов долларов.

Александр Беляев, «Последний человек из Атлантиды»

Льюис Гэллап, хорошо одетый молодой мужчина со спортивной фигурой, внешний вид которого дышал уверенностью в завтрашнем дне, остановил свой шестицилинлровый – последняя модель! – чёрный «бьюик» у ворот каменного особняка, укутанного роскошным пологом сада, больше похожего на средних размеров парк. «Кажется, здесь, – сказал он себе, вылезая из машины. – Да, здесь. А неплохо устроился мистер Эйбрахам Долл, неплохо. Я бы тоже не отказался от такого домика под пологом листвы…».

Привратник, выправка которого свидетельствовала о его недавнем военном прошлом, обшарил Гэллапа цепким взглядом и снял телефонную трубку. Сказав в неё несколько тихих слов, он выслушал ответ и повернулся к Льюису.

– Мистер Долл готов вас принять. Вас проводят.

Слуга, выросший как из-под земли (Гэллап мог поклясться, что минуту назад его не было в радиусе ближайших ста ярдов), вежливым кивком пригласил Льиюса следовать за ним. Хотя на простого слугу этот человек походил мало: скорее всего, он исполнял при мистере Долле обязанности телохранителя и наверняка держал под пиджаком «кольт» сорок пятого калибра.

Они шли по дорожке, аккуратно присыпанной белым песком. Шли молча: Льюис был уверен, что слуга-телохранитель не ответит ни на один его вопрос, буде ему вздумается его задать: беседа с гостями явно не входила в обязанности этого крепкого молчаливого парня.

Слуга сопроводил Гэллапа до дверей гостиной, протянул руку в указующем жесте – мол, сюда, пожалуйста, – и исчез, словно растворившись в воздухе. Льюис помотал головой и даже протёр глаза, что бы убедиться в том, что всё это ему не мерещится, набрал в грудь побольше воздуха и толкнул тяжёлую дверь.

– Здравствуйте, – услышал он, переступив порог. – Проходите, садитесь.

Гардины на окнах были полузадёрнуты, и в гостиной царил полумрак, скрадывавший её обстановку: антикварную мебель, бронзовые светильники, похожие на античные колонны, и старинные картины, висевшие на стенах. Льюис не сомневался, что всё это подлинники, но разглядывать шедевры живописи не стал: его внимание привлёк хозяин всей этой роскоши и обладатель вкрадчивого голоса, сидевший в глубоком кресле за инкрустированным столом на ножках, выполненных в форме каких-то сказочных крылатых существ.

Внешность у мистера Эйбрахама Долла была колоритной: пухлый, маленький, лысый, он походил на доброго Санта-Клауса без бороды, по странной прихоти своей облачившегося в строгий деловой костюм. Вот только доброта этого Санта-Клауса была обманчивой: даже в полутьме Льюис Гэллап заметил злой и острый блеск его глаз, угнездившихся по сторонам внушительного носа, выдававшегося вперёд, словно форштевень дредноута.

– Садитесь, – повторил мистер Долл и чуть шевельнул рукой. Вспыхнул свет, неяркий и не режущий.

– Благодарю, – вежливо произнёс Льюис, опускаясь в удобное кресло. – Прошу меня простить за беспокойство, но моя миссия…

– Я знаю, кто вы такой, – бесцеремонно перебил его хозяин дома, – и знаю, в чём состоит ваша миссия. Именно поэтому я вас принял, несмотря на то, что время – деньги, и его, как и денег, вечно не хватает.

«Это у тебя-то не хватает денег? – подумал Льюис. – Ну-ну, кто бы это говорил…».