Драйверы - [14]

Подойдя к стоянке, человек с сумкой, как и предполагал, увидел тревожное мерцание синих маячков небольшого стада милицейских машин и резво отъезжавшую «скорую помощь». Две «БМВ», четыре сине-белых «форда» и желтый «уазик» милиции стояли возле «КамАЗов». Моторы «бомб» не работали, ментовские машины тихо урчали движками. Почти все милиционеры попрятались от мокрого снега и промозглого питерского ветра в свои «тачки», грелись, только какой-то подполковник в сером бушлате о чем-то разговаривал с одним из водителей «КамАЗов». Двое других «камазовских» водил сидели в кабине, и по мерцавшим за стеклами огонькам было видно — курили.

Не было ни принятых в таких случаях ярких огней «софитов», ни экспертов с рулетками, камерами и прочими сыскными приспособлениями. Даже модной желтой лентой место происшествия не было огорожено.

Неподалеку от машин человек с сумкой разглядел на снегу несколько пятен крови.

— Ну, что у вас тут? Никого не убили? — коротко спросил он одного из водителей, что-то объяснявшего молодому милицейскому подполковнику.

— Никак нет, — подчеркнуто официально ответил водитель. — Всем — в правое колено. Подарок на память от Российской армии. Теперь всю жизнь с правым креном летать орлы будут. А одному в ж… добавили, чтобы не дергался. Он непристойности о наших близких говорить стал, и главное, гад ведь какой: президента ругал. Нецензурно. Вот Коля ему в ж… за президента и вмазал. Но не смертельно, вскользь…

— Да, законно избранного президента ругать нехорошо. А как ругал? — спросил подошедший.

Молодой милицейский подполковник, поначалу, казалось, не обращал на разговор водителей внимания и, наклонившись к свету фар «уазика», что-то быстро писал в блокнот шариковой ручкой. Порывы ветра задирали страницы, но он ловко придерживал их рукой.

— Я же говорю: нецензурно. Повторить, товарищ майор?

— Не надо. Я эти слова тоже знаю. А вообще-то, кошмар. Но ты, наверное, врешь мне все? Их было четверо, и стреляли только пять раз. Я же слышал…

— Ну да кто же спорит, товарищ майор: четыре выстрела в тело — пять дырок. А первый выстрел, как положено, — в воздух. Все путем. Сначала: «Стой, стрелять буду», затем — в воздух, ну, а потом — в тело… Просто двоих Коля одним выстрелом положил.

— Как это?

— А черт его знает! Они тут бегали, суетились, сначала деньги стали невежливо требовать, двое в кузов сунулись: «Давай открывай, показывай товар…» Коля их тактично предупредил, потом — деваться некуда — разок выстрелил. В воздух. Потом — в них. Эти двое, что наверх к контейнеру полезли, и упали… И обоих — в правое колено. Одной пулей. Наверное, у Коли случайно так вышло.

— У Коли случайно ничего не бывает, — покачал головой товарищ майор.

— Ну, тут остальные дернулись, тоже «стволы» обнажить попытались. Коля и их стреножил. Он почему-то так решил: всех — в правое колено.

— А вы с Михаилом что делали?

— Ничего… — удивленно ответил водитель, которого мужчина с сумкой назвал лейтенантом. — Коля же старший? Он сказал: «Сидите, я сам разберусь», — мы и сидели. А что нам делать? Их же всего четверо было! Ну вот, как только они «стволы» потащили из штанов, Коля сразу всех и уложил. Мы с Мишкой на всякий случай приготовились, но так и не вылезали из машины, пока милиция не приехала, — он головой показал на быстро пишущего молодого подполковника, — и «скорые». Вот… Милицию и «скорую» Мишка по нашему телефону вызвал, а разбираться с ними Коля меня послал. «Стволы» бандитские мы им сдали. Все аккуратно, с отпечатками пальцев. И документы предъявили.

— Чего же Николай сам в машине отсиживается?.. Настрелял тут и сидит. Вышел бы, поговорил с представителем власти. А то как стрелять, так он первый… — товарищ майор поднял голову к кабине «КамАЗа» и поманил пальцем одного из сидевших внутри. Но тот — вероятно, это и был пресловутый Коля, ухитрившийся четырьмя выстрелами сделать пять дырок в налетчиках — помотал головой, опустил стекло и в окошко сказал:

— Ваня, стресс у меня. Разберись сам с властями. Объясни им ситуацию — ты же командир, а я говорить не люблю. Документы мы им предъявили, ты остальное им побыстрее растолкуй, а то кушать хочется.

— Пижоны, — вполголоса сказал товарищ майор. И было непонятно, кого он имел в виду, то ли своих людей, то ли налетчиков.

Сурово молчавший до этого момента подполковник милиции наконец закончил свою писанину, убрал блокнот в планшетку, козырнул и попросил человека с сумкой предъявить документы. Документы ему тут же и были предъявлены: офицерское удостоверение на фамилию майора Сидорова Ивана Ивановича, со справкой-разрешением на ношение оружия — пистолета ПМ и автомата АКМС, номера такие-то. Кроме удостоверения и справки майор Сидоров предъявил милиционеру на обе машины сразу два «пропуска-вездехода»: «эфэсбэшный» и «эмвэдэшный», а потом еще и «Звездочку» дал прочесть — охранную грамоту Генерального Штаба Министерства обороны, на «шапке» которой вместо прежней армейской красной звезды, из-за которой бумага так и называлась в советские времена, теперь раскинул крылья двуглавый орел-мутант синего цвета.

В «Звездочке» лаконичным канцелярским языком сообщалось, что группа офицеров спецподразделения, ВЧ номер такой-то, под руководством майора Сидорова перевозит особо важный военный груз и имеет право защищать его любыми доступными средствами. Причем слово «любыми» на бумаге было напечатано в разрядку.