Драмы - [31]

К л е е ф. Ведите его к дереву.

Л а м м е. Как? Неужели вы так негостеприимны, что не хотите выслушать последнего слова осужденного? Тем более, что мне будет менее интересно говорить его, чем вам слушать.

Г о л о с а. Говори, человечек!

— Говори, толстяк!

— Говори, Ламме!

— Торопиться некуда! Повесить всегда успеем!

Л а м м е. Тиль, мой козлик, я тебя целый день искал по всем подвалам и погребам Лейдена, лазал по подземным ходам и изнемогал от голода, жажды и желания видеть тебя…

К л е е ф. Говори скорей свое последнее слово, дурак…

Л а м м е. У дурака не может быть последнего слова. Последнее слово всегда говорит умный. Сейчас я его скажу, мейнхеер! И вот в поисках Тиля мой голодный нос услышал незнакомый запах.. Нос Ламме-Льва, первого гастронома Фландрии! Я увидел потайную дверь, заваленную камнями… Я думал, что там-то и скрывается мой друг… Отвалив камни, я очутился в подвалах, набитых едой! Да, да, едой! (Клеефу.) Вы побледнели, мейнхеер? Вы не верите, что, пока здесь, наверху, люди умирают от голода и платят двадцать флоринов за поганую крысу, там, внизу, какой-то злодей гноит хлеб и колбасы… Я не лгу, мейнхееры! (Страже.) Освободите мне руки, и вы не раскаетесь.

Г о л о с а. Отпустить его!

— Развязать руки!

Стража отпускает Ламме, он хватает мешки, разрывает веревки и вываливает содержимое на помост. Из мешков, как из рога изобилия, вылетают сырные головы, копченые рыбы, бруски грудинки, сало, хлебы… Ламме расстегивает куртку, он обвешан копчеными колбасами, на груди — ожерелье из сосисок. Из карманов он вытаскивает яблоки и лук. Все это вырастает в огромную кучу на помосте, к которому стремится толпа.

Л а м м е. Ни шагу! Стража, охраняй меня и мое богатство! Терпение, мейнхееры, терпение, это все будет роздано вам… ни одного движения вперед! Все будет цело, ибо клянусь вам, что, как ни голоден и каким не считаюсь обжорой, я ни кусочка не испробовал из всей этой райской кухни. (Страже.) Хорошенько смотрите, чтоб никто не вышел из круга и не зашел в него.

Т и л ь. Меньше болтай, Ламме! Кто хозяин подвалов?

Г о л о с а. Кто хозяин?

— Кто гноил добро?

Л а м м е. Наш строгий судья Якоб ван Клееф.

Яростный рев толпы.

Я не лгу тебе, Лейден! Пока сыновья твои сражаются с врагами, а смерть на плечах Филиппа Второго разъезжает по Нидерландам, купец Клееф прячет продовольствие…

П е т е р. Скажи, что он лжет, отец, что подвалы принадлежат не тебе!

К л е е ф. Конечно, не мне. Я легко могу доказать, что подвалы эти…

Г о л о с а. Чьи?

— Чьи?

К л е е ф. Ван Верфа, бургомистра Лейдена!

Л а м м е. Враки! Второй ход из них ведет прямо в дом Клеефа.

Т и л ь. Где они, эти погреба? Веди нас туда, Ламме! Мы съедим все, что там находится, а Клеефа заставим есть до тех пор, пока он не околеет от обжорства, как Карл Пятый, отец его покровителя.

К л е е ф. Это погреба ван Верфа… В его доме чума, но если кто-нибудь пойдет туда, все обвинения немедленно спадут с меня.

П а л а ч. Я пойду, мейнхеер! Чумы я боюсь, но палач должен раньше всех знать, кого ему придется повесить. А кого-нибудь из вас я обязательно сегодня повешу. (Идет к дому Верфа.)

К л е е ф (ему вслед). Возьмите на кухне первое, что попадется вам на глаза, и принесите сюда.

П а л а ч. Хорошо. (Заходит в дом бургомистра.)

М а г д а. Вы слышите, как он уговаривает всех, что у Верфа чума! Его слова заразнее чумы.

П е т е р. Он мой отец, Магда, и ты не смеешь так говорить.

М а г д а. Смеет же он говорить так о моем отце — самом честном и благородном человеке Лейдена?!

П а л а ч  выбегает из дома бургомистра. В руках у него корзинка, которую оставил Тиль Уленшпигель у Верфа.

П а л а ч. Вот корзинка, наполненная едой, великой едой!.. Там то же, что нашел Ламме в подвалах ван дер Клеефа.

К л е е ф. Вы видите теперь, что мы делились с бургомистром. Я давно, давно хотел раздать все народу, но он не позволял мне. Он заставлял меня ежедневно приносить ему корзинами самую вкусную и жирную еду, обрекая вас на голодную смерть.

Г о л о с а. Долой такого бургомистра!

— Смерть ему!

Т и л ь. Значит, эту корзинку принесли ему вы?

К л е е ф. Конечно. Он сам охотно подтвердил бы, если б мог. И нянька Вика подтвердит.

Т и л ь. Значит, вы знаете, что в корзине?

К л е е ф. Разумеется. Пироги с угрями, мясо, плоды…

Т и л ь. А что на дне корзинки?

К л е е ф. Бумага…

Т и л ь. А под ней?

К л е е ф. Глупый вопрос! Дно.

Т и л ь. Под бумагой лисий хвост! Правильно, палач?

П а л а ч (вываливает продукты в общую кучу). Да… Вот хвост… Действительно.

Т и л ь. Эту еду приносил ему я, я — Тиль Уленшпигель, командир отряда «Лисий хвост». Эту еду мы отняли сегодня ночью у испанцев. И каждую ночь мы отбивали у них обозы с продовольствием и тайком приносили больным, детям, старикам… И всюду мы оставляли свой знак — лисий хвост!

Л а м м е. Ответь нам, Лейден, почему, когда мы принесли письмо от Оранского, Клееф выдал себя за бургомистра и разорвал письмо? А нас он приговорил к смертной казни!

Т и л ь. Почему он уговаривал тебя, Лейден, сдаться?

В е р ф (неожиданно появившись на помосте). Потому, что мой друг и помощник ван Клееф предатель и враг Нидерландов!