Драмы и комедии - [124]
В и к а (игриво). Что за удовольствие ласкать мертвеца?
П е л ь т ц е р. А кого бы вы приласкали?
В и к а. Во всяком случае, не покойника.
П е л ь т ц е р. А вообще вы это можете?
В и к а. Если кто этого заслуживает…
П е л ь т ц е р. А я мог бы заслужить?
В и к а. Попробуйте.
Удивленный таким поведением Вики, Михаил Федорович укоризненно качает головой.
П е л ь т ц е р. Как вас зовут?
В и к а. Виктория.
П е л ь т ц е р. Виктория. Победа, значит. Такую победу приятно одержать.
В и к а. Она не так легко дается.
П е л ь т ц е р. Скажите, милая победа, вы сегодня не составите мне компанию на танцы?
В и к а. А больные (кивает в сторону Шуляка) пусть помирают?
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Сегодня никак нельзя.
П е л ь т ц е р (Вике). А когда-нибудь?
В и к а. Когда-нибудь — посмотрим.
П е л ь т ц е р. Буду надеяться. (Михаилу Федоровичу.) А относительно больного предупреждаю: вы за него головой отвечаете.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Он в вашем распоряжении, господин капитан. Делайте с ним что хотите.
П е л ь т ц е р. Спасибо. Мертвый он мне не нужен.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. К сожалению, мы не в силах вернуть ему жизнь.
П е л ь т ц е р (смотрит в бумажку). А ваша фамилия?
К у з ь м и н. Шуляк, господин капитан.
П е л ь т ц е р. В полиции служите?
К у з ь м и н. В полиции.
П е л ь т ц е р. Как же это вас подстрелили?
К у з ь м и н. Ночью, во время операции.
П е л ь т ц е р. И как здоровье?
К у з ь м и н. Хорошо, господин капитан. Рана, можно сказать, зажила.
В и к а. Мы его выписывать собираемся.
П е л ь т ц е р. А партизан вы теперь не будете бояться?
К у з ь м и н. О! Мне бы только добраться до них!
П е л ь т ц е р (одобрительно кивает головой). Я доложу о вас кому следует.
П е л ь т ц е р направляется к выходу, в дверях поворачивается, галантно кланяется Вике и выходит. За ним М и х а и л Ф е д о р о в и ч.
В и к а (с облегчением). Фу!
К у з ь м и н. Ну и ну!
В и к а. А про летчика они не забыли. Имейте в виду.
К у з ь м и н. Неужели вы в самом деле пойдете с ним на танцы?
В и к а. Еще чего не хватало.
К у з ь м и н. Вы так заигрывали.
В и к а. Горе плачет, горе скачет, горе песенки поет.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч (входит взволнованный). Виктория Андреевна! Как же вы решились?
В и к а. А что ж было делать, Михаил Федорович?
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. А если бы я не подтвердил вашей лжи?
В и к а. Вы бы погубили человека.
К у з ь м и н. И не одного.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Почему же вы решили, что я буду рисковать жизнью?
В и к а. Потому, что я вас знаю.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч (с раздражением). Ни черта вы не знаете. И я прошу без моего ведома жизнью моей не распоряжаться.
В и к а (подмигнув Кузьмину). Теперь уже поздно об этом говорить.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. И держали вы себя с ним слишком вольно. Он может черт знает что подумать.
В и к а. Пусть думает.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Смотрите, доиграетесь. А этого (указывает на Кузьмина) — выписать! Немедленно!
В и к а. Конечно. Правда, он еще слабо ходит.
М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Пускай хоть ползает. Отдать ему документы Шуляка. А этот… (Кивок в сторону Шуляка.) Тут дело ясное. (Уходит.)
В и к а (Кузьмину). И куда же вы пойдете? Ни угла у вас, ни знакомых… Поговорю я со своей хозяйкой. Может, приютит, пока не окрепнете.
Кабинет начальника следственного отдела Нагеля.
К у н ц (входит). Чем вы можете меня порадовать, господин майор?
Н а г е л ь. Новостей, которые могли бы вас порадовать, господин полковник, у меня нет.
К у н ц. А у меня для вас есть новости. (Вынимает из папки зеленую листовку.) Вот, полюбуйтесь!
Н а г е л ь. Это у меня уже есть, господин полковник. (Вынимает такую же листовку из ящика стола.)
К у н ц. Не выяснили, где это напечатано?
Н а г е л ь. Пока не удалось. Установил надзор за городской типографией.
К у н ц. А это вы видели? (Достает объявление немецких властей и разворачивает перед Нагелем.) Вы ведь по-русски читаете?
Н а г е л ь (читает по слогам). «Брех-ня»…
К у н ц. Так по всему городу на объявлениях немецких властей. Штамп специальный вырезали. А есть вещи и похуже. (Вынимает из папки следующую бумагу.) Это приказ командования, где упоминается имя фюрера. Вы по-белорусски, кажется, тоже читаете?
Н а г е л ь (читает по слогам). «По-це-луй-те ва-ше-му фю-ре-ру…»
К у н ц. Как вам это нравится?
Н а г е л ь. Мне это совсем не нравится, господин полковник.
К у н ц. На тридцать седьмом километре шоссе обстреляли машину. Трое солдат убито, оружие и продукты попали в руки бандитов.
Н а г е л ь. К сожалению, список благодеяний на этом не кончается. Из лагеря исчезла группа военнопленных. Из полицейской казармы пропали автомат и четыре винтовки.
К у н ц. И как вы все это расцениваете?
Н а г е л ь (вынимает из ящика стола бумажку). Может быть, эта бумажка вам кое-что объяснит.
К у н ц. Партизанская присяга. (Читает.) «…и не сложу оружия до тех пор, пока родная белорусская земля не будет очищена от немецко-фашистской мерзости». Обнаглели.
Н а г е л ь. Наглеют с каждым днем.
К у н ц. Присмотрелись к вашей работе и решили, что не так страшен черт, как его малюют.
