Драмы. Басни в прозе - [125]

Сыскать и братца ей.

Саладин

Христианин!

И этого еще недоставало!

Столь низким подозрением Ассад

Не осквернил бы уст своих…

Натан

Султан!

Прости ему, как я его простил.

Бог весть! Умнее ль мы с тобою были б

В его года и в сходном положенье?

(Дружелюбно подходит к храмовнику.)

Да, вслед за скрытностью и недоверье

Приходит, рыцарь! Если б раньше вы

Мне имя настоящее свое

Доверили…

Храмовник

Я что-то не пойму вас.

Натан

Ведь вы — не Штауфен.

Храмовник

Я не Штауфен? Как?

Натан

Не Штауфен и не Курд.

Храмовник

Так кто же я?

Натан

Вы — Лев фон Фильнек.

Храмовник

Как?

Натан

Изумлены?

Храмовник

Еще бы! Кто сказал?..

Натан

Я, кто вам больше

Сказать бы мог. А между тем во лжи

Я вас не обличаю^{149}.

Храмовник

Нет?

Натан

Сдается,

И Штауфеном зоветесь вы по праву.

Храмовник

(Сам бог его устами говорит!)

Натан

Ведь ваша мать — рожденная фон Штауфен.

А брат ее, — которому вручили

Вас некогда родители, решив

Сменять на негу теплой Палестины

Германии свинцовый небосвод, —

Вот он-то, дядя ваш, и звался Курдом

Фон Штауфеном. Он вас усыновить,

Конечно, мог… Давно ль вы с ним видались?

И жив ли он еще?

Храмовник

Что мне сказать?

Все, что вы сообщили, так и было.

Мой дядя умер. Вслед за ним с отрядом,

Последним орденским приспел и я.

Но что за отношение имеет

Все это к брату Рэхи?

Натан

Ваш отец…

Храмовник

Как? Мой отец? Так и его вы знали?

Натан

Он был мой друг…

Храмовник

Ваш друг?

Натан

…и звался Вольфом

Фон Фильнеком, хотя он немцем не был…

Храмовник

И это вам известно?

Натан

…только был

Женат на немке и гостил недолго

На родине ее…

Храмовник

Довольно! Хватит!

Я знать хочу, кто брат ее, брат Рэхи?

Натан

Вы, рыцарь.

Храмовник

Брат? Ее?

Рэха

Он — брат мой? Боже!

Зитта

Он брат ее!

Саладин

Она его сестра!

Рэха

(бросаясь ему в объятия)

О брат мой!

Храмовник

(отступая)

Брат?

Рэха

(останавливается и говорит Натану)

Нет! Быть не может! Сердце

Не всколыхнулось в нем. Выходит, мы —

Обманщики. О, боже!

Саладин

(храмовнику)

Ты подумать

Осмелился такое? Сам ты лжец!

Все ложь в тебе! Лицо, осанка, голос —

Все лживо, все обман! Сестру такую

Отвергнуть хочешь ты? Уйди, обманщик!

Храмовник

(смиренно подойдя к нему)

Зачем, султан, так дурно толковать

Мой возглас в миг смятения, в котором

Навряд ли и Ассада б ты узнал,

Как не узнал меня?

(Обращаясь к Натану.)

Натан, вы много

Берете у меня, но столь же много —

Нет! бесконечно больше! — мне даете!

(Обнимает Рэху.)

Сестра моя возлюбленная!

Натан

Бланда

Фон Фильнек.

Храмовник

Бланда? Бланда? А не Рэха,

Не ваша Рэха? Боже! Вы хотите

Из-за меня от дочери отречься,

Ей имя христианское вернуть?

Натан! Натан! Ничто не изменилось

Для вас и для нее!

Натан

О, мои дети!

Брат дочери моей, надеюсь, тоже —

Мое дитя?

Пока Натан обнимает их, Саладин в тревожном ожидании подходит к Зитте.

Саладин

Сестра! Ну что ты скажешь?

Зитта

Я тронута до слез.

Саладин

А я предвижу

В священном ужасе, что нам с тобой

Растрогаться сегодня предстоит

Еще сильней… Так будь к тому готова.

Зитта

О чем ты?

Саладин

Подойди ко мне, Натан!

Натан подходит к Саладину, а Зитта к Рэхе и храмовнику, чтобы высказать им свои чувства.

Натан и Саладин говорят вполголоса.

Послушай-ка, Натан, ты вскользь как будто

Упомянул…

Натан

О чем?

Саладин

…что не был немцем

Его родитель. Кто же был он родом?

И из какой он выехал страны?

Натан

Со слов его я ничего не знаю,

Он никому о том не говорил.

Саладин

Он франком не был? Не был европейцем?

Натан

О, этого он вовсе не скрывал.

Одно могу сказать о нем, что он

Всем языкам предпочитал персидский.

Саладин

Персидский? В самом деле? Значит, это —

Бесспорно он!

Натан

Кто?

Саладин

Брат мой! Мой Ассад!

Натан

Ну, раз ты сам об этом догадался,

То вот и подтверждение тому.

(Передает ему служебник.)

Саладин

(жадно раскрывая книгу)

Его рука! Ее ли мне не помнить?

Натан

Еще они не знают ничего!

Ты можешь скрыть иль сообщить им тайну.

Саладин

(перелистывая книгу)

Ужели же отречься мне от них,

Моих сородичей, детей Ассада?

Ужели ж я тебе их уступлю?

(Громко.)

Они! Они! Ты слышишь, Зитта? Оба,

Он и она, — племянники твои!

(Устремляясь к ним.)

Зитта

Что слышу я? Могло ли быть иначе?

Саладин

(храмовнику)

Теперь ты должен полюбить меня,

Строптивец!

(Рэхе)

Хочешь ты того иль нет,

А я теперь отец тебе!

Зитта

Ты слышишь?

Храмовник

Так кровь твоя в моих струится жилах

И песни, что мне некогда певали,

Обманом не были?

(Падает к его ногам.)

Саладин

(поднимая его)

Каков злодей!

Он что-то знал, а чуть меня не сделал

Убийцею своим? Ужо тебе!

При молчаливых взаимных объятиях всех участников явления занавес опускается.

Басни в прозе Перевод А. Исаевой

^{150}

Видение

Я лежал у ручья в глухой чаще леса, где мне не раз удавалось подслушать разговор зверей, и под тихий плеск его струй старался облечь один из моих вымыслов в тончайший поэтический наряд, столь излюбленный басней, избалованной со времен Лафонтена. Я размышлял, выбирал, отбрасывал, лоб мой пылал… Все напрасно — лист бумаги, лежавший передо мной, оставался все так же девствен. В раздражении я вскочил… но что это? Передо мной стояла она сама — Муза басни^{151}.

И она сказала мне, улыбаясь:

— Ученик мой, к чему эти бесплодные усилия? Правда нуждается в прелести басни; но нуждается ли басня в прелести гармонии? Смотри не пересоли. Довольно и вымысла поэта; изложение же пусть будет непринужденным, это дело прозаика, как смысл — дело мудреца.