Драматория - [5]

чтоб кто-то

где-то

разжился Албанией.

Сцепилась злость человечьих свор,

падает на мир за ударом удар

только для того,

чтоб бесплатно

Босфор

проходили чьи-то суда.

Скоро

у мира

не останется неполоманного ребра,

И душу вытащат.

И растопчут там ее

только для того,

чтоб кто-то

к рукам прибрал

Месопотамию.

Во имя чего

сапог

землю растаптывает скрипящ и груб?

Кто над небом боев

свобода?

бог?

Рубль!

Когда;. не встанешь во весь свои рост

ты,

отдающий жизнь свою им?

Когда же в лицо им бросишь вопрос:

за что воюем?

Когда я пытаюсь припомнить что-либо поэтическое, относящееся ко Второй мировой войне, у меня не получается вспомнить ничего, кроме стихотворения К. Симонова "Жди меня" и нескольких замечательных военных песен: "Вставай, страна огромная", "Темная ночь", "В землянке", "В лесу прифронтовом", "Случайный вальс". Хорошо, если получится у вас. Вот почему меня совершенно потрясла прочитанная только сейчас поэма Маяковского "Война и мир" (1915-1916 г. г) невероятное поэтическое слово о Первой мировой войне.

Милостивые государи!

Понимаете вы?

Боль берешь,

растишь и растишь ее:

всеми пиками истыканная грудь,

всеми газами свороченное лицо,

всеми артиллериями громимая цитадель

головы

каждое мое четверостишие.

Не затем

взвела

по насыпям тел она,

чтоб, горестный,

сочил заплаканную гнусь;

страшной тяжестью всего, что сделано,

без всяких

"красиво",

прижатый, гнусь.

Убиты

и все равно мне,

я или он их

убил.

На братском кладбище,

у сердца в яме,

легли миллионы,

гниют,

шевелятся, приподымаемые червями!

Нет!

Не стихами!

Лучше

язык узлом завяжу,

чем разговаривать.

Этого

стихами сказать нельзя.

Выхоленным ли языком поэта

горящие жаровни лизать!

Эта!

В руках!

Смотрите!

Это не лира вам!

Раскаяньем вспоротый,

сердце вырвал

рву аорты!

В кашу рукоплесканий ладонь не вмесите!

Нет! ,

Не вмесите!

Рушься, комнат уют!

Смотрите,

под ногами камень.

На лобном месте стою,

Последними глотками

воздух...

Вытеку, срубленный,

но кровью выем

имя "убийца",

выклейменное на человеке.

Слушайте!

Из меня

слепым Вием

время орет:

"Подымите,

подымите мне

веков веки!"

Вселенная расцветет еще,

радостна,

нова.

Чтоб не было бессмысленной лжи за ней,

каюсь:

я

один виноват

в растущем хрусте ломаемых жизней!

Вытеку срубленный,

и никто не будет

некому будет человека мучить.

Люди родятся,

настояние люди,

бога самого милосердней и лучше. 5

В Прологе к поэме Маяковский пишет: "Единственный человечий средь воя, средь визга, голос подъемлю днесь". Для меня настоящим, вселенским, подлинно человеческим раскаянием звучат слова Маяковского о своей как человека вине в "растущем хрусте ломаемых жизней, звучит пропущенная через горнило его огромной души неистовая потребность, взойдя на лобное место, искупить "имя "убийца", выклейменное на человеке". Обычный человек в обычной повседневной жизни отнюдь не склонен находить свою собственную вину в происходящих событиях - обычно он норовит перенести её с себя на кого угодно, или на что угодно, а уж раскаяться в содеянном - это и вовсе редчайшая способность, свойственная только очень открытой и очень объемной человеческой душе.

Чтоб поэт перерос веков сроки,

чтоб поэт

человечеством полководить мог,

со всей вселенной впитывай соки

корнями вросших в землю ног. 6

Маяковский успел за свою короткую жизнь побывать во многих странах Европы и Америки, выступая с чтением своих стихотворений и рассказывая с жизни советского народа. Ему было с чем сравнивать нищую жизнь своей страны - "Тяжек разрух груз, Мы в хвосте у других стран. 7 Сегодняшним российским олигархам, безнаказанно ограбившим свой народ, перекачав миллиарды долларов на свои счета в зарубежных банках, я лично, кроме внушительных тюремных сроков, назначила бы в целях духовного просветления ежедневное многоразовое чтение наизусть стихотворения Маяковского "Вызов", из которого привожу некоторые выдержки.

Я

полпред стиха

и я

с моей страной

вашим штатишкам

бросаю вызов.

Если

кроха протухла,

плеснится,

выбрось

весь

прогнивший кус.

Сплюнул я,

не доев и месяца

вашу доблесть,

законы,

вкус.

Посылаю к чертям свинячим

все доллары

всех держав.

Мне бы

кончить жизнь

в штанах,

в которых начал,

ничего

за век свой

не стяжав.

Вот и я

стихом побрататься

прикатил и вбиваю мысли,

не боящиеся депортаций:

ни сослать их нельзя

и не выселить.

Но пока

доллар

всех поэм родовей.

Обирая,

лапя,

хапая,

выступает,

порфирой надев Бродвей,

капитал

его препохабие. 8

Я утверждаю

и - знаю - не налгу:

на фоне

сегодняшних

дельцов и пролаз

я буду

- один!

в непролазном долгу.

Долг наш

реветь

медногорлой сиреной

в тумане мещанья,

у бурь в кипеньи.

Поэт

всегда

должник вселенной,

платящий

на горе

проценты

и пени. 9

Даже если прочесть только одни заголовки многих стихотворений Маяковского, то станет понятно, как он выполнял свой непролазный долг": "О дряни", "Служака", "Помпадур", "Подлиза", "Сплетник", "Ханжа", "Взяточники", "Протекция", "Фабрика бюрократов", "Хулиган", "Прозаседавшиеся", "Беспризорщина", "Четырехэтажная халтура".

Республика наша в опасности.

В дверь

лезет

немыслимый зверь.

Морда матовым рыком гулка,

лапы

в кулаках.