Драматическая трилогия - [11]

Царица молчит, потупя взор.

Ты слышишь ли? Что сталося с тобою?

Царица.

Мой господин, прости меня… я…

Иоанн.

Ну?

Царица.

Я видела недобрый сон.

Иоанн.

Какой?

Царица.

Мне снилось, государь… мне снилось, что…

Я разлучаюся с тобой!

Иоанн.

Сон в руку,

Ты неугодна мне. Я объявить

Тебе пришел, что ты отныне боле

Мне не жена.

Царица.

Так это правда? Правда?

Меня с Димитрием ты бросить хочешь?

С Димитрием моим? Ты хочешь…

Иоанн.

Тише!

Я бабьих слез и криков не люблю!

Царица.

Нет, господин мой, – я не плачу – нет —

Ты видишь, я не плачу – но скажи,

Как развестись со мною хочешь ты?

Что скажешь ты святителям? Какую

На мне вину найдешь ты?

Иоанн.

Это что?

Ты, кажется, меня к допросу ставишь?

Кто ты? Какого ты владыки дочь?

Кому ответ держать мне о тебе?

Иль ты других пригожее и краше,

Чтоб мне тебя, как клад какой, беречь?

Иль я уж в доме у себя не властен?

Иль ты царица по себе?

Царица.

Прости,

Мой господин! Прости! Я не ропщу —

Я не молю о милости – на все

Готова я – но бедный мой Димитрий

Чем виноват?

Иоанн.

О нем не хлопочи.

Мой сын в удел получит город Углич.

Вины твоей не нужно мне. Тебя

Постричь велю я – вот и весь развод.

Святителей же, слава Богу, я

Не приучил в мой обиход вступаться

И требовать отчета от меня!

Захарьин.

Царь-государь! Дозволь мне слово молвить!

Иоанн.

Старик, я вижу, что́ сказать ты хочешь!

Что б я ни сделал, все не по тебе!

Я знаю вас!

Захарьин.

Великий государь…

Иоанн.

Я знаю вас! Вы рады бы мне руки

Опять связать, как при попе Сильвестре

Да при Адашеве! Ты был им друг!

Когда на них опалу положил я,

Каких уж бед ты не пророчил мне!

Тебя послушать – царство распадалось!

И что ж? С тех пор минуло двадцать лет —

Где твой Адашев? Где Сильвестер твой?

А мы меж тем благословеньем Божьим

Не уменьшили наших государств!

Без ваших наставлений, помаленьку,

Таки живем себе умишком нашим,

И руководства твоего, старик,

Не просим мы!

Захарьин.

Великий государь!

Что мы мечом завоевали, то

Мечом же можно и отнять у нас.

Всё в Божьей воле, государь; но Бог

Лишь добрые дела благословляет,

Ты ж, государь, недоброе затеял!

Твоя царица пред тобой чиста,

Чиста как день! Грешно тебе царицу

Хотеть менять на новую жену!

Чем с Англией искать тебе союза,

Взгляни на Русь! Каков ее удел?

Ты, государь, – скажу тебе открыто —

Ты, в юных днях испуганный крамолой,

Всю жизнь свою боялся мнимых смут

И подавил измученную землю.

Ты сокрушил в ней все, что было сильно,

Ты в ней попрал все, что имело разум,

Ты бессловесных сделал из людей —

И сам теперь, как дуб во чистом поле,

Стоишь один, и ни на что не можешь

Ты опереться. Если – Бог избави —

Тебя оставит счастие твое,

Ты пред несчастьем будешь наг и беден.

Несчастье ж недалеко, государь!

Не радуйся победе над Батуром —

Есть на Руси другие тесноты!

Орда и швед грозят нам, а внутри

Неправосудье, неустройство, голод!

Их английским союзом не избыть!

Я стар, великий государь, и близок

Уже ко гробу. Незачем мне даром

Тебе перечить! Да и сам-то ты

Уж не́молод, великий государь.

В твои лета о новом браке думать

Грешно, да и негоже. Бога б ты

Благодарил за добрую царицу,

А не искал себе другой!

Иоанн.

Микита!

Я дал тебе домолвить до конца.

Ко гробу ближе ты, чем мыслишь. Мне

Наскучило тебя щадить. Легко б я

Мог отвечать на болтовню твою,

Но мой ответ: я так хочу! Довольно!

Ни слова боле! Время нам принять

Батурова посла. Ступай за мной.

(К царице.)

Ты ж будь готова в монастырь идти!

(Уходит с Захарьиным.)

Престольная палата

Весь двор, в богатом убранстве, входит и размещается вдоль стен. У дверей и вокруг престола становятся рынды с топорами на плечах. Трубы и колокола возвещают приход Иоанна. Он входит из внутренних покоев вместе с Захарьиным.

Иоанн (к Захарьину).

Впустить посла! Но почестей ему

Не надо никаких. Я балова́ть

Уже Батура боле не намерен!

Захарьин уходит. Иоанн садится на престол. Через приемную дверь входит Гара́бурда и с низким поклоном останавливается перед Иоанном.

(Меря его глазами)

Не в первый раз тебя я вижу, пан

Гара́бурда, перед моим престолом.

По смерти Жигимонта-короля

Ты с поручением ко мне от сейма

Был прислан?

Гарабурда.

Так, великий государь.

Иоанн.

Мне помнится, что польские паны

Корону предлагали мне?

Гарабурда.

Так есть.

Иоанн.

Но учиниться вашим королем,

Не сделав власть мою наследной властью,

За благо мне не рассудилось. Вы же

Условья не изволили принять.

Гарабурда.

Великий царь, не можно было нам

Республики нарушить привилегий:

У нас закон, чтоб всякий раз король

От сейма выбран был.

Иоанн.

Хорош закон!

Достойного он в Генрике владыку

Доставил вам!

Гарабурда.

А бес его возьми!

То был совсем дрянной король! Когда

От нас утек он, мы рукой махнули

И выбрали другого.

Иоанн.

Да! Батура,

Того, который дань платил султану,

Когда был князем Седмиградским. Ну,

Чего он хочет? С чем тебя прислал он?

Гарабурда.

Пресветлый мой великий господин,

Король на Польше, Седмиградский князь,

Великий князь Литовский…

Иоанн.

Погоди-ка!

Ты православной веры? Мне сказали,

Что ты ходил к обедне в наш собор?

Гарабурда.

Так, государь.

Иоанн.

Зачем же господином

Схисматика латинского зовешь ты?

Гарабурда.

А потому, великий царь, что он

Все вольности Украйны утвердил,

Святую церковь нашу чтит и нам

Ксендзо́в проклятых дал повыгонять.

Иоанн.

Все веры для него равны, я слышал;