Драматическая миссия - [17]
Когда наконец прозвучал свисток, возвестивший конец работы, измученные люди медленно побрели к лагерю, расположенному за десять километров. Тибор шел в одном ряду с курчавобородым и Вииерманом. Ефрейтор не раз пытался вовлечь гусара в кружок, но пока безуспешно. И сейчас он снова уговаривал его:
— Помнишь, там, на делянке, ты сказал, что месяца за три смог бы добраться домой пешком, на подводе и все такое… А свершись революция — и ты будешь дома через неделю! Так почему же ты, тугодум этакий, не хочешь пожертвовать революции ну хоть несколько недель? Вспомни, по чьей воле мы оказались тут?
— Пойми меня, брат, — спокойно отвечал Винерман. — Дома я обязательно вступлю в партию. Раз говорю, значит, сделаю. А тут зачем? Не могу я думать ни о чем другом, кроме как домой поскорее вернуться. Меня ждут не дождутся в Ясладани. У человека будущее только на родине. Не так ли? Значит, главное — попасть домой, там я и потружусь для будущего. Ясно?
Упрямство Винермана выводило ефрейтора из себя.
— Из тебя выйдет прекрасный брат, муж, отец и черт знает еще кто! — сердито ворчал он. — А вот классово сознательный пролетарий никогда не получится!
Но Винерман оставался невозмутимым.
— Я тебе тысячу раз говорил, жизнь моя начнется дома!
Ефрейтор, плюнув с досады, обратился к Тибору:
— Капрал, поговори с ним! Попытай удачи!
Самуэли усмехнулся.
— А что ж, — сказал он, — наш гусар правильно рассуждает: пусть другие таскают для меня из огня каштаны.
— Что? Что ты сказал?! — изумленно вскинул брови ефрейтор.
Винерман смутился.
— Нет, зачем же, я не так рассуждаю, брат… — виновато сказал он. — Вон как ты повернул… Да, задал задачу…
Однажды Тибор, дежуривший по бараку, стоял у каптерки, в хвосте длинной очереди, держа под мышкой шерстяное одеяло. Складские полки до самого потолка были завалены большими прямоугольными буханками. Черная корка от соломенной сечки, которую примешивали к муке, отливала перламутром. Пленные грустно шутили: «Солома наружу выглядывает».
Но хлеб всегда хлеб. Даже окопный, твердый, как камень, или рассыпающийся крошками. И лагерный — прилипающий к зубам, напоминающий вкусом саман, — все равно хлеб наш насущный! Прошли давно времена, когда от одного вида такого хлеба тошнило. Теперь, прежде чем разделить этот хлеб, пленные осеняли его крестным знамением, как когда-то теплый, домашний.
Дежурные расстилали одеяла, каптенармус клал на них хлеб — каждому дежурному на двадцать человек. Тибор видел мелькавшую седую голову каптенармуса. У него что-то не ладилось с раздачей, он суетился, перебегал с места на место, придирался к дежурным. Всем осточертело ждать, в очереди то п дело вспыхивала перебранка. Вдруг раздался оглушительный треск. Видимо, кто-то сильно навалился на полки — они накренились, буханки градом посыпались на старика. Смешно размахивая руками, он упал, а над ним выросла гора из хлеба. Это произошло так неожиданно, что все расхохотались. Тибор вместе с другими кинулся выручать старика. Разгребая буханки и помогая каптенармусу подняться, Тибор с изумлением воскликнул:
— Ба!.. Да это господин учитель!
Старик поднялся с тяжким стоном.
— Что натворили, бездельники! — заголосил он и, потом в упор посмотрев на Тибора, спросил: — Это ты, соратник, назвал меня господином учителем? — он старательно потер лоб. — Что-то не припомню!.. — И снова набросился на солдат: — Чему смеетесь, окаянные?! — Затем опять уставился на Тибора: — Уж не из Ниредьхазы ли ты? Может, я и впрямь учил тебя? А-а-а… — старик стукнул себя по лбу. — Самуэли, детка! — Он крепко обнял Тибора.
Реже Циммерман — так звали бывшего учителя, — раздав хлеб, пришел к Тибору в барак, сел рядом с ним на разбросанную по полу солому и стал тихо и долго жаловаться.
— И за что нам такое наказание господне? Вот мы с вами знаем латынь, а ладони у нас horribile dictu[11], как у последних батраков… Ты думаешь, у меня только и дел, что хлеб раздавать? Все, кому не лень, помыкают мною! За день присесть но дадут. И дрова коли, и котел топи… А другой такой же капрал-волонтер сидит целые дни в канцелярии и грязь из-под ногтей выковыривает. Нашли дровокола! Или учитель только на то и годен?
Тибор с любопытством разглядывал маленького жалкого старичка. Землистое лицо в густой сетке морщин, волосы седые, редкие, потухший взгляд сломанного жизнью человека. Засаленное обтрепанное обмундирование и на выгоревших петлицах — две костяные звездочки, но дающие никаких прав на земные радости. А всего-навсего тринадцать лет назад господин Циммерман был крепок и цепок, как коряга.
И именно ему Тибор обязан первым знакомством с несправедливостью в этом мире.
Циммерман, этот Люцифер, был злой учитель. Ученики считали его своим врагом и мучителем. И недаром… Сын батрака из Палоцского края, ценой унижений добился он преподавательской кафедры, озлобился, ожесточился. Учеников своих ненавидел, но они были слабее его, значит, можно было срывать зло за вытянутые на коленках и лоснящиеся брюки, за мизерное жалованье, на которое его семья влачила полуголодное существование, за всю свою неудавшуюся жизнь.
Циммерман был классным наставником Тибора.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Творчество Льва Славина широко известно советскому и зарубежному читателю. Более чем за полувековую литературную деятельность им написано несколько романов, повестей, киносценариев, пьес, много рассказов и очерков. В разное время Л. Славиным опубликованы воспоминания, посвященные И. Бабелю, А. Платонову, Э. Багрицкому, Ю. Олеше, Вс. Иванову, М. Светлову. В серии «Пламенные революционеры» изданы повести Л. Славина «За нашу и вашу свободу» (1968 г.) — о Ярославе Домбровском и «Неистовый» (1973 г.) — о Виссарионе Белинском.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».