Дракула - [6]
Надо сказать, что после разгрома еретиков и исчезновения Курицына «Сказание» на Руси охотно читали и копировали — вплоть до XVIII в. Однако новые читатели едва ли уже осознавали нюансы смысла этого произведения, которое продолжало их пленять экзотичностью содержания. Так, слово «зломудрый» попросту перестали понимать, толкуя как «зело мудрый» — «очень мудрый».
Занимательно, что в XVI в. был монах Волоколамского монастыря по имени Дракула Вассиан. Если он не принадлежал к выходцам из Румынии,[17] то его имя (или прозвище) заставляет задуматься о причудливом отношении русских к его знаменитому тезке. «Какой смысловой ореол окружал в ту пору мирское имя, или прозвище, Дракула? Как его воспринимало русское ухо — как бранное, уничижительное, нейтральное или почетное? Высказываемся за последние оттенки, и вот почему. Оно принадлежит к ряду „литературных“ имен русского ономастикона — таких, как Плакида… Китоврас… Уруслан… Езоп… К этому же ряду относится русское мирское имя Бова… Сонм „литературных“ имен XVI в. — это сонм образцовых персонажей, собор героев, богатырей, мудрецов, пусть и не безупречных с церковной точки зрения. Нет никаких оснований полагать, что Дракула среди них — белая ворона… Контекст „исторического“ среза также не позволяет приписывать прозвищу Дракула пейоративный оттенок. Как известно, в общественном сознании валашский князь достаточно рано стал ассоциироваться с Грозным».[18]
При характеристике русской литературы в канун воцарения Ивана Грозного Н. М. Карамзин указывает повесть о Дракуле, венчая краткий ее реферат меланхолическим заключением: «Автор мог бы заключить сию сказку прекрасным нравоучением, но не сделал того, оставляя читателям судить о философии Дракулы, который лечил подданных от злодейства, пороков, слабостей, нищеты и болезней одним лекарством: смертию!» (том VII, глава IV). В 1842 г. А. X. Востоков, ученый и поэт, атрибутировал повесть Федору Курицыну.
Наконец, Борис Михайлович Федоров (известный увлеченностью отечественными древностями и общением с Карамзиным) в 1843 г. выпустил третью часть книги «Князь Курбский. Исторический роман из событий XVI века», где дворцовый сказочник, развлекая Ивана Грозного «сказкой о Дракуле» (с ссылкой в тексте романа на «Историю» Карамзина), завершает «сказку» карамзинской сентенцией: «Хороша строгость с разумом, хорошо правосудие — с милостью».[19]
Итак, имя Дракулы было знакомо в России — как и в других странах Европы — начиная с XV в. Но популярность его оставалась весьма локальной: кровавый правитель небольшого государства — то ли тиран, то ли борец за правду. И, разумеется, никакой не вампир.
Пришествие вампира
Вампир — искаженная передача славянского слова «упырь» (согласно знаменитому этимологу Максу Фасмеру, предположительно соотносится со словами «нетопырь», «парить», «перо»). Авторы научных трактатов, особенно активно распространявшихся в XVII–XVIII вв., обозначали словом «вампир» мертвецов-кровососов. «Вампирическая» тема — в процессе движения от «готического романа» к романтизму — постепенно проникала в литературу, но ее канонизатором следует все-таки считать Байрона.
Обстоятельства открытия хорошо известны. В 1816 г. туристы из Англии — поэты Байрон, Шелли, Мери Шелли, врач и секретарь Байрона Джон Полидори — на вилле Диодатти (близ Женевского озера) развлекали себя страшными историями. В итоге Мери Шелли создала эпохального «Франкенштейна», а Полидори обработал сюжет, намеченный Байроном. В 1819 г. «Вампир», написанный врачом-секретарем и объявленный повестью Байрона, напечатан вначале в журнале, потом отдельным изданием. Байрон поспешил отказаться от авторства и опубликовал тот небольшой фрагмент, который он в действительности создал. «Вампир» Байрона-Полидори немедленно завоевал сердца читателей, в частности — в России. Повесть содержала многие черты, парадигматические для последующих «вампирических» текстов: перемещения из мира цивилизации в таящие угрозу варварские земли; загадочная привлекательность вампира и т. п.
Русский перевод увидел свет в 1828 г., причем переводчик — знаменитый фольклорист П. В. Кирееевский — снабдил перевод научным комментарием вампирического предания: «Между арабами оно весьма обыкновенно: но оно еще не было известно грекам до введения христианства и приняло настоящий вид свой только со времени отделения Восточной церкви от Западной: — тогда распространилась мысль, что тело человека, исповедовавшего латинскую веру, схороненное на земле греческой, не подвержено тлению…»[20]
Впрочем, читатели в России знакомились с «Вампиром» на языке оригинала или по-французски, и эффект был столь разительным, что — как часто случается при использовании сильнодействующих средств — в считаные годы образ заглавного героя превратился в знак литературного штампа.
А. С. Пушкин в III главе «Евгения Онегина» (1824, публикация — 1827) представляет очерк новейшей романтической литературы:
Роман Брэма Стокера — общеизвестная классика вампирского жанра, а его граф Дракула — поистине бессмертное существо, пережившее множество экранизаций и ставшее воплощением всего самого коварного и таинственного, на что только способна человеческая фантазия. Стокеру удалось на основе различных мифов создать свой новый, необычайно красивый мир, простирающийся от Средних веков до наших дней, от загадочной Трансильвании до уютного Лондона. А главное — создать нового мифического героя. Героя на все времена.Вам предстоит услышать пять голосов, повествующих о пережитых ими кошмарных встречах с Дракулой.
При жизни Брэма Стокера рассказ был опубликован анонимно, но впоследствии, начиная со сборника «Shades of Dracula: Uncollected Stories of Bram Stoker», стал приписываться создателю Дракулы. Тем не менее, его авторство до сих пор ставится под сомнение…
Вампир… Воскресший из древних легенд и сказаний, он стал поистине одним из знамений XIX в., и кем бы ни был легендарный Носферату, а свой след в истории он оставил: его зловещие стигматы — две маленькие, цвета запекшейся крови точки — нетрудно разглядеть на всех жизненно важных артериях современной цивилизации…Издательство «Энигма» продолжает издание творческого наследия ирландского писателя Брэма Стокера и предлагает вниманию читателей никогда раньше не переводившийся на русский язык роман «Леди в саване» (1909), который весьма парадоксальным, «обманывающим горизонт читательского ожидания» образом развивает тему вампиризма, столь блистательно начатую автором в романе «Дракула» (1897).Пространный научный аппарат книги, наряду со статьями отечественных филологов, исследующих не только фольклорные влияния и литературные источники, вдохновившие Б.
Дракула — внимательный хозяин, он бережет своих гостей… для себя.Рассказ, который можно считать прологом к основному действию знаменитого романа или главой, не вошедшей в каноническую версию.
Кровавое проклятье графов Дракула-Карди… История о том, как могущественный вампир – Хозяин – воцарился в родовом замке, сея смерть и ужас среди окрестных жителей. Необычный роман «Вампиры» можно считать предысторией «Дракулы» Брэма Стокера. Читателю предлагают коктейль из мистики и мистификации, сдобренный готическими ужасами. Эта смесь интригует и завораживает, и роман гармонично соседствует с прекрасными рассказами Брэма Стокера, которому явно подражает барон, скрывающийся под псевдонимом б. Олшеври.
Вечный сюжет в изложении любимой писательницы королевы Виктории — Марии Корелли, талант которой не уступает мастерству известного писателя Брэма Стокера.В 1903 г. в Санкт-Петербурге был издан роман Корелли «Скорбь Сатаны» за авторством Брэма Стокера, а в 1912-13 гг. в приложении к «Синему журналу» под именем Корелли вышел «Вампир (Граф Дракула)», принадлежащий перу Брэма Стокера. Скорее всего, таллиннские издатели, задумав выпустить роман, ничего не знали о Корелли, но о Стокере слышали и таким образом решили «исправить» ошибку начала века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящее издание уникальных записок известного русского юриста, общественного деятеля, публициста, музыканта, черниговского губернского тюремного инспектора Д. В. Краинского (1871-1935) вошли материалы семи томов его дневников, относящихся к 1919-1934 годам.Это одно из самых правдивых, объективных, подробных описаний большевизма очевидцем его злодеяний, а также нелегкой жизни русских беженцев на чужбине.Все сочинения издаются впервые по рукописям из архива, хранящегося в Бразилии, в семье внучки Д.
Генерал М.К. Дитерихс (1874–1937) – активный участник Русско-японской и Первой мировой войн, а также многих событий Гражданской войны в России. Летом 1922 года на Земском соборе во Владивостоке Дитерихс был избран правителем Приморья и воеводой Земской рати. Дитерихс сыграл важную роль в расследовании преступления, совершенного в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, – убийства Царской Семьи. Его книга об этом злодеянии еще при жизни автора стала библиографической редкостью. Дитерихс первым пришел к выводу, что цареубийство произошло из-за глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой общественности, у «бояр-западников».
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
Мистикой и тайной окутаны любые истории, связанные с эсэсовскими замками. А отсутствие достоверной информации порождало и порождает самые фантастические версии и предположения. Полагают, например, что таких замков было множество. На самом деле только два замковых строения имели для СС ритуальный характер: собор Кведлинбурга и замок Вевельсбург. После войны молва стала наделять Вевельсбург дурной славой места, где происходят таинственные и даже жуткие истории. Он превратился в место паломничества правых эзотериков, которые надеялись найти здесь «центр силы», дарующий если не власть, то хотя бы исключительные таланты и способности.На чем основаны эти слухи и что за ними стоит — читайте в книге признанного специалиста по Третьему рейху Андрея Васильченко.
В своей новой книге «Преступления без наказания» Анатолий Терещенко вместе с человеком, умудренным опытом – Умником, анализирует и разбирает некоторые нежелательные и опасные явления для России, которая в XX веке претерпела страшные военно-политические и социально-экономические грозы, связанные с войнами, революциями, а также развал Советского Союза и последовавшие затем негативные моменты, влияющие на российское общество: это глубокая коррупция и масштабное воровство, обман и пустые обещания чиновников, некомпетентность и опасное кумовство.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Двадцатые — пятидесятые годы в Америке стали временем расцвета популярных журналов «для чтения», которые помогли сформироваться бурно развивающимся жанрам фэнтези, фантастики и ужасов. В 1923 году вышел первый номер “Weird tales” (“Таинственные истории”), имевший для «страшного» направления американской литературы примерно такое же значение, как появившийся позже «Astounding science fiction» Кемпбелла — для научной фантастики. Любители готики, которую обозначали словом “macabre” (“мрачный, жуткий, ужасный”), получили возможность знакомиться с сочинениями авторов, вскоре ставших популярнее Мачена, Ходжсона, Дансени и других своих старших британских коллег.
«В начале был ужас» — так, наверное, начиналось бы Священное Писание по Ховарду Филлипсу Лавкрафту (1890–1937). «Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого», — констатировал в эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» один из самых странных писателей XX в., всеми своими произведениями подтверждая эту тезу.В состав сборника вошли признанные шедевры зловещих фантасмагорий Лавкрафта, в которых столь отчетливо и систематично прослеживаются некоторые доктринальные положения Золотой Зари, что у многих авторитетных комментаторов невольно возникала мысль о некой магической трансконтинентальной инспирации американского писателя тайным орденским знанием.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.