Драконы - [24]

— Знаю, что не такой! — Ответила Анджелика и ей сразу стало легче. Пропали даже кровожадные позывы. — За это я его и люблю!

— Только за это? А если бы он был таким, как ты сейчас себе нафантазировала, тогда, что, не любила бы?

Анджелика задумалась. Раньше ей это не приходило в голову, ведь все прежние знакомые, и те которые нравились, и те которые не нравились, были как раз «такими». Это считалось, и возможно на самом деле было нормальным, но ни о какой любви тогда не было и речи, поэтому она ответила не сразу.

— Не знаю. — Сказала она, наконец. — Если бы он с самого начала… Но теперь, когда я узнала его получше, а он бы вдруг взял бы, да изменился… Не знаю! Нет, наверно всё равно любила бы!

— Вот этим-то ты мне и нравишься! — Проговорила Мегги мечтательно. — Если мы любим кого-то, то принимаем его таким, каков он есть, а не стараемся переделать под свои представления и надобности! Нас всё восхищает в любимом, даже его недостатки, даже слабости, а достоинства признанные всеми могут быть вообще незамеченными или не играть никакой роли! Любовь не может быть за что-то, она всегда сама по себе, всегда диктует свои законы и правила, а подчиняется только чувствам, но должна быть осознана разумом, иначе ты можешь и не понять, что любишь кого-то!

Анджелика не всё уловила из рассуждений подруги, но вдруг вспомнила свою собственную историю — то, как они с Драсей были на острове, а потом, как они жили на горе и были счастливы. Ведь она не сразу поняла, что любит! Когда Драся с мечём в груди по самую рукоятку лежал у её ног, она защищала не возлюбленного, а друга! По крайней мере, она так думала. А вот Рогелло Бодакула сразу всё понял, даром, что уже не первую сотню лет ходит по земле, в качестве призрака. Конечно, она любила уже тогда, но ещё не знала об этом! Да, любовь рождается чувствами, но должна быть осознана разумом, только тогда она полноценна, а для полного счастья нужна лишь взаимность. А как же Драся? Давно ли он любит её? Она поняла, что он знал её и следил за ней задолго до их официального знакомства, но всё же, когда это всё началось? Как давно он её знает и как давно любит? Они не говорили об этом. Может быть, Мегги знает? Ведь между братом и сестрой явно видна дружба, а значит, он мог ей всё рассказать!

Анджелика уже повернулась, чтобы задать подруге этот вопрос, но вдруг почувствовала себя странно. У неё мгновенно перехватило дыхание, потемнело в глазах, а в ушах зазвучал призыв. Призыв о помощи! Она тут же узнала голос! Его голос! Где-то далеко, почти не слышно, он звал её! Он был в беде и звал её! Звал, совершенно не надеясь, понимая, что это невозможно, но всё же звал!

Девушка зажмурилась, потом открыла глаза и вдруг увидела, что рог висящий на шнурке на шее вибрирует и… светится!

Мегги во все глаза глядела на подругу, понимая, что происходит, что-то необыкновенное и грандиозное, но когда она увидела, что творится с вещью, которую считала простым украшением, не признавая за ней никаких магических свойств, то приняла простое и радикальное решение. Взмах острейшего когтя, без труда, вспарывающего акулье брюхо и способного пополам рассечь горного быка, пришёлся точно по шнурку, на котором болтался рог, и в то же мгновение Мегги вскрикнула от боли, а сломанный и оторванный под самый корень коготь, с глухим стуком упал на пол!

— Профессор! — Завопила Мегги не столько от боли, сколько от страха. — Скорее! Скорей сюда! Профессор Прыск, где же вы?!

Розовый крыс вылетел из норы, как пробка из бутылки. Он, по-видимому, уже спал и сейчас бестолково хлопал глазами, тщетно пытаясь пристроить на нос круглые очки.

— Что? Что случилось?! — Кричал он, близоруко щурясь и не понимая, какая здесь приключилась беда.

Но тут он встал, как вкопанный и во все глаза уставился на Анджелику. Девушка вся была покрыта тем сиянием, которым сперва засветился рог. Этот артефакт уже не висел у неё на шее, он парил в воздухе, указывая куда-то, как стрелка компаса и его движение ограничивал только засаленный шнурок, который не только не «сел», как совсем недавно утверждала его хозяйка, а наоборот, как-бы удлинился!

— Он зовёт меня! — Заявила Анджелика, каким-то потусторонним голосом.

— Кто зовёт вас, дорогая принцесса? — Спросил Прыск слегка дрожащим голосом. — Лично я ничего не слышу! Прошу вас, принцесса Анджелика, прилягте, успокойтесь, а я сейчас принесу лекарство…

— Он зовёт меня! — Повторила девушка тем же ровным неземным тоном. — Он в беде, и я иду к нему на помощь!

С этими словами она взяла обломанный рог в правую руку и, помедлив секунду, как бы к чему-то примеряясь, сделала резкий взмах перед собой, как если бы хотела разрубить, что-то ударом ножа.

И ткань материи окружающего мира распалась, словно разрезанная клинком! И обнажилась ткань другого мира, как обнажается живая плоть под рассечённой кожей! И Принцесса, взявшись за края разреза, расширила проход и сделала шаг вперёд! И тяжела была её поступь!

Глава 17 Банда Фигольчика/Драговски и старые знакомые

Они ворвались сквозь дым и пыль. Их лица были замотаны тряпками, а глаза защищены очками-консервами. Они успели сделать по два выстрела из помповых дробовиков. Слева взревел Быкович, которому задело плечо. Фигольчик пискнул, но скорее от страха и неожиданности, чем от боли, ему-то как раз не досталось ни дробины. Весь основной заряд картечи пришёлся в грудь и живот Драгиса. Плащ, пиджак и сорочка разлетелись рваными клочьями, обнажая сталь кирасы, воронёной с золотым узором. От неожиданности бандиты остановились, с недоумением глядя на серые лепёшки расплющенных картечин, которые отваливались от древнего доспеха и одна за другой падали на пол. Профессионалы-киллеры знали, что такое невозможно и увиденное повергло их в шок! Это стоило им жизни. Грохот «томпсона» заставил всех присутствующих заткнуть уши и оба боевика рухнули, как скошенные гигантской косой. Драгис подул в дымящийся ствол автомата, но тут же насторожился снова. По коридору за изувеченным дверным проёмом двигалось, что-то ещё! Это что-то было большим и квадратным. Не теряя времени на догадки, Драгис полил неизвестный предмет автоматным огнем, к которому Фигольчик присоединил выстрелы из своего пистолета. Результат оказался нулевым. Нечто большое и квадратное двигалось по коридору, слегка наклоняясь назад, и приближалось это нечто медленно, но верно.