Драконовы печати - [6]

Очередной выдох – еще медленнее, чем прежде. Быть невидимкой приятно и легко, это и есть самое естественное состояние. Жаль, что я не могу раствориться полностью – быть может, это умели мои прародительницы-жрицы. Я почувствовала прилив знакомой энергии, теперь став не только незаметнее, но и быстрее. Улыбнулась. Пока нечему радоваться, но улыбка обязана была появиться, когда магия поползла по каждому кровеносному сосуду, во все стороны. Это не я радовалась – это древняя искра внутри ликовала, выпущенная на свободу.

Никогда раньше мне не удавалось раствориться до такой степени. Я даже начала погружаться в необычный транс, при котором все второстепенные мысли потухли, зато разум стал работать четче. Похоже, голод и лишения сделали магию сильнее! И дальше все было бесконечно просто: рассечь пространство, будто в воду нырнуть.

Я потянулась к хлебу, но была перехвачена за запястье. Нервно вскрикнула, дернулась, но вырваться не смогла, а магия внутри сжалась в комок, нагоняя еще больше ужаса.

– Как ты меня нашла, ведьма? – голос прозвучал слишком спокойно для такой ситуации.

Я бросила взгляд на лежанку, где мужчина только что спал. Он не только заметил мое приближение, вопреки магии, но и успел переместиться за мгновение. Я истерично рвалась, от паники потеряв последние мысли, но он держал очень крепко. От ужаса начала задыхаться, потому заставила себя замереть. А когда перестала бессмысленно биться, то заработал и разум. Выдохнула – на этот раз получилось рвано и недостаточно медленно – и закрыла глаза. Поймала внутри тишину и после этого дернулась. Получилось! Сосредоточенная магия помогла сделать руку почти неосязаемой – этого хватило, чтобы запястье прошло сквозь пальцы захватчика. Но стоило попытаться рвануть в сторону, как он снова схватил – теперь за обе руки. Сердце заколотилось в горле.

– Ого. Какая странная магия, – спокойный голос ужасал сильнее прочего. – А еще раз так сможешь?

И тут я не выдержала. На глаза навернулись слезы, хоть я и не позволила себе разреветься. Надо же быть настолько неудачливой, чтобы сразу нарваться на сильного мага! В его способностях сомнений не оставалось. Если получится повторить трюк, то он снова поймает – двигается намного быстрее, чем я, когда позволяю магии освободиться. Теперь я смотрела в землю, никто не должен видеть моего стыда. Голос, как и все тело, дрожали:

– Пощадите, господин! Пощадите. Я хотела украсть ваш хлеб, но…

Он будто бы посмотрел в сторону и переспросил все с тем же спокойствием:

– Какой еще хлеб? Что ты несешь, ведьма? Да хватит уже трястись, раздражаешь. Хочешь жить – отвечай на вопросы.

Притом продолжал держать за запястья все так же крепко. Я не поднимала головы:

– Я хотела украсть ваш хлеб, господин. Но я два дня ничего не ела, кроме ягод. Прошу простить, милости вашей прошу.

Он вдруг тихо рассмеялся – это было настолько неуместно, что от удивления я посмотрела вверх. Мужчина оказался довольно молод, темноволос, но луна не слишком хорошо освещала его лицо. И он смеялся! Хотя ему почему бы не посмеяться – поймал воровку с поличным, причем сам настолько силен, что может, наверное, одним заклинанием сжечь меня дотла. Сжечь, испепелить – почему-то именно эта мысль заставила сильно вздрогнуть. Интуиция еще не дала точной подсказки, но что-то отчетливо заскрипело внутри. Не утопить, не повесить на первом дереве и не снести голову своим мечом, а страх был вполне определенным – быть сожженной.

И он наклонился чуть ниже, поймав мой взгляд:

– А теперь, ведьма, давай еще раз, но на этот раз честно. Как ты меня выследила? И что это за прическа такая? Новая ведьмовская мода?

Слова давились с трудом:

– Я ваш костер увидела… Хотела украсть ваш хлеб. Виновата, господин, я очень виновата.

– Нет, ваш король действительно настолько туп и думал, что меня можно убить во сне? Это, знаете, как-то даже обидно, – он мельком улыбнулся.

– Я… я хлеб пыталась… Если бы убивать, то я бы с другой стороны…

Он снова посмотрел на то место, где лежала еда, и нахмурился. Похоже, сопоставил. Потому снова посмотрел прямо и вдруг резко отпустил. Не сорвалась я с места только по одной причине – поймает через мгновение. А раз отпустил, то допускает возможность разговора. Казалось, что он очень расслаблен, и даже в голосе напряжения не слышно:

– Бред какой-то. Здесь до ближайшего поселения в любую сторону два дня пути. Это что, новый уровень бродяжничества? Побираться или воровать по чащам леса – как-то глупо, не думаешь?

Я снова опустила голову и повторила:

– Простите меня, господин.

Он неожиданно махнул рукой в сторону:

– Простил. Иди, ешь, раз уж явилась. Там есть сыр и мясо, ни в чем себе не отказывай.

– Правда? – я сказала это импульсивно, не подумав. Даже не определившись, издевается ли он.

Но после этого искреннего вскрика он глянул на меня с еще большим изумлением:

– Правда-правда. Ешь. А в качестве благодарности поболтаешь со мной – я таких странных нищих до сих пор не встречал.

Мысль о сыре вытеснила все страхи, но я боялась окончательно потерять лицо. Постаралась как можно медленнее опуститься на бревно и очень чинно развернуть бумагу. Чуть не захлебнулась слюной от приятного запаха. Но не разрешила себе накинуться на предложенное, а отломила маленький кусочек сыра и хлеба. Закинула в рот – и чуть не умерла от счастья.