Драконий Катарсис. Изъятый - [62]

— Здравствуй, Террор.

— Аскалай! — Я обрадовался так, словно встретил давнего друга. — Как жизнь, дорогой?!

— Вижу, ты прошел Тримурру, — лицо улыбнулось. — Ты должен попасть в свой город. Потому я здесь, Террор.

— Ты можешь переправить нас на ту сторону? — с сомнением спросил я.

— О великий Дух Леса! — встряла Квазя, отбивая поклон Аскалай. — Яви нам милость свою! Помоги!

Роевое разумное существо равнодушно погудело себе с минуту, а потом насекомые засветились еще ярче и стали сбиваться в нечто плотное, протянутое от нас к другой стороне Щели. Вскоре словно тропа из кипящего металла соединила края бездонной просеки.

Мы быстро перебрались по огненной дорожке на ту сторону. Я, понимая, что уходить просто так будет неправильно, поклонился висевшему в воздухе лицу и сказал:

— Спасибо тебе, Аскалай.

— Ступай, черный, — ответило существо. — Иди в свой город. И узнай, для чего нужны этому миру изъятые на самом деле.

Лицо рассыпалось, и река насекомых стремительно провалилась вниз, быстро растворившись в тумане. Когда последние отблески желтого света утонули в белесом мареве, я озадаченно повернулся к своим друзьям и спросил:

— Вы тоже это слышали?

— Да, моркот-анкх, — ответила за всех Квазя. Лягуха еще пару мгновений поглазела на меня выпученными глазами, а потом уверенно опустилась на левое колено и склонила голову со словами:

— Приветствуем тебя на твоих дорогах, моркот-анкх Террор Черный.

Ее примеру тут же последовали Клэв и Гаста. Правда, последняя при этом подмигнула с таким явным подтекстом, что я едва не покраснел опять. Стоять остался только Горотур. Рогатый усмехнулся и кивнул. Ал сообразил, что стою не просто на новой тропе. Это была уже территория моего народа, страна, правителем которой меня объявляли все кому не лень. На грани личности раздался прохладный голос Пармалеса, которого не было слышно после памятного падения к паукам: «Давно бы так, неучи! Царь перед вами!» Где-то наверху полыхнул белый свет — небо по-прежнему пыталось поразить твердь.

Глава 2 ЗЕЛЕНЫЙ ПИК

Когда-то этот город был прекрасен. Огромное дерево, по стволу и ветвям которого вились широкие винтовые улицы, вытянутые площадки, канатные переправы и прочие прелести, явно было выше других каньянов вокруг. Именно этот столичный каньян когда-то называли Зеленый Пик, и на вершине его, практически у самого неба, кто-то безумный и гениальный так разместил Дом Племени, что казалось — он способен от малейшего дуновения ветра оторваться от кроны и полететь над бескрайним простором Лесного Моря, раскинув ажурные крылья стен.

Мы стояли на широкой площадке перед входом в бывший дворец Пармалеса и смотрели на серое бесконечное марево, висевшее над темно-зеленым волнующимся на ветру полотном древесных крон. А сверху все так же лил плотный дождь, который, видимо, задался целью заполнить Бездну и утопить ее Сердце. Эти странные мысли болтались в моей голове, пока Горотур силился вскрыть заблокированные ворота Дома Племени черных моркотов. Клэв и Квазя увлеченно болтали о сокровищах и заклятиях, могущих охранять эти самые драгоценные штуки. Я не прислушивался — за минувшие недели пути по дождливым джунглям их болтовня стала банальным фоном. Правда, поначалу я пытался понять, о чем речь, и даже поучаствовать в этих разговорах, но девчонки на пару посмотрели на меня не хуже хана Батыя, глазевшего на Русь, и охота лезть в их секреты отпала сама собой.

А стоять вот так, на площадке, открытой всем ветрам, под струями ливня, оказалось очень здорово. Я всегда любил дождливую погоду у себя дома. Это здесь как-то не хотелось однажды заквакать — всего хорошего должно быть в меру. Но именно сейчас я понял, что не сошел с ума от всего происходящего только по одной причине — вода, льющаяся с серого неба, словно смывала с души налет страха и желание забиться в темный уголок, где, поскуливая, уткнуть лицо в колени и отгородиться от всего и вся. Капли воды стегали по обнаженной коже торса, заставляя иногда ежиться, но этот сильный дождь был очень теплым, так что замерзнуть по-настоящему у меня еще ни разу не получилось. Ночевать в пути мы всегда старались в странных наростах на ветвях, которые назывались «куррики». А в них было тепло — каньяны щедро делились с путниками своей жизненной энергией. Подозреваю, что только благодаря этому мы не завшивели и не загнили по пути от сырости. Впрочем, эти мысли я всегда держал при себе — а то опять охотница и лягуха поднимут на смех.

Какой все-таки странный мир мне достался. Где грозы сверкают молниями часто без грома. Где кареты скользят по грязи на лыжах. Где люди, изъятые эльфами из моего родного мира, изначально записаны в наркотические рабы. Где коты и собаки имеют шесть лап, мощную броню и размером с «харлей». Где обычная захудалая феодальша оказывается на поверку потомком древней императорской династии, а кусты ходят, разговаривают и злостно домогаются! Последние слова я возмущенно произнес вслух, выскальзывая из лап Гасты, нагло облапившей меня под предлогом обогреть и проверить, нет ли мелких ранок на спине, груди и вообще везде, куда она успела дотянуться до того, как до меня дошел смысл происходящего. Форестесса с озорной улыбкой вздохнула, маскируя удовольствие душераздирающими сожалениями. Я же поспешил к рогатому, все еще пыхтевшему возле древних ворот.