Драконьи когти - [11]

Александра вздрогнула.

– Кровь, – вынес он вердикт, осмотрев третьего пациента.

– Кровь.

Это касалось Александры, для нее фонарик не понадобился.

– Кровь.

Юлия прошла проверку, и Александра, хотя нисколько и не сомневалась теперь в ее успешном исходе, не смогла сдержать вздоха облегчения.

– Кал.

«Серый», между тем, перешел во второй ряд кресел.

– Кровь.

– Кал…

* * *

Девятнадцать рекрутов успешно преодолели испытание. Одиннадцати, включая самоуверенного Сервия, а также знакомца Александры по Алтарю Авла влиться в драконью кровь оказалось не суждено.

5

Эдуард

Перед Храмом они застали целую группу людей, ожидавших приема: двух пожилых публиканов, вполголоса обсуждавших неизбежность банкротства некого Марка Квинтуса, мужчину и женщину в скромных, едва не до дыр заношенных одеждах, судя по всему, мужа с женой, и явившегося в сопровождении раба тучного гражданина в пурпурной тоге, положенной по статусу только сенаторам или высшим магистратам. Лицо его показалось Эдуарду знакомым, но ни имя, ни должность он, как ни старался, вспомнить не мог. Дежуривший у колоннады портика ликтор в золотом плаще осведомился у друзей о цели их визита, записал имена, поинтересовался, известна ли им процедура (все дружно почему-то поспешили ответить, что известна, хотя что бы и не послушать лишний раз? Эх, верная мысль всегда поздно приходит), а также изъял разрядник Виктора и полученный Еленой от оратора Туруса кортик. Оружие он запер под замок в стоящий в углу сундук, взамен выдав два напоминающих серебряные монеты жетона с выгравированными на них номерами «III» и «VI».

Признаться, Эдуард никак не думал, что кроме них троих найдутся еще желающие увидеть Констанцию и придется ждать, но, очевидно, Храм пользовался среди граждан Республики куда большей популярностью, чем он полагал. В душе он был даже немного рад задержке – несмотря ни на что, идти внутрь было боязно.

Первыми ликтор пригласил в Храм семейную пару. Внутри они пробыли считанные минуты. На выходе женщина выглядела весьма довольной, муж же ее пребывал в глубокой задумчивости – так что даже едва не врезался в колонну портика, лишь в последний момент супруга отдернула его в сторону за руку. «Сенатор», как назвал Эдуард про себя обладателя пурпурной тоги, вызванный следующим, отсутствовал не менее получаса. Раба его ликтор впустить в Храм отказался, и тот остался ждать хозяина у колоннады, беспокойно теребя пальцами кожаный ошейник. Видно, попал в рабство не так давно, не привык еще к тугому ремню на горле. После «сенатора» настала очередь публиканов. Они вошли вдвоем, но первый молнией вылетел назад уже через пять минут и, не снижая скорости, скрылся в переулке. Второй проследовал за ним лишь через четверть часа – шагая неспешно, можно даже сказать, значительно.

– Гражданин Виктор, гражданин Эдуард, гражданка Елена, Констанция ждет вас, – объявил ликтор.

Друзья переглянулись, и Виктор первым шагнул к двери. Эдуард и Елена последовали за ним.

Однажды Эдуарду довелось побывать в зале заседаний Сената, видел он изнутри и некоторые другие административные здания Республики – все как одно помпезные и богато украшенные, поэтому чего-то подобного он ожидал и здесь – тем более что внешним убранством Храм легко поспорил бы и с самим Капитолием, но действительность оказалась иной. Стены святилища не имели ни колонн, ни барельефов, ни хотя бы фресок, кажется, они даже не были толком оштукатурены. Чаша, в которой горел священный огонь, выглядела просто и безыскусно. Мозаика на полу – самая примитивная, такую можно в коридоре многоквартирного доходного дома встретить.

Позади чаши, словно в гигантском распустившим лепестки цветке из пурпурного бархата, восседала на высоком троне Констанция. В золотой тунике и маске, в которой отражалась игра языков священного огня, она казалась не человеком, а драгоценной статуей.

Два ликтора, застывшие возле чаши – один с широкой черной повязкой на глазах, – дополняли картину.

Друзья склонили головы в почтительном поклоне – так низко, как только могли позволить себе свободные граждане без ущерба своему статусу.

– Славься, Констанция! – проговорили они одновременно. Голос Эдуарда дрогнул от волнения, но в общем хоре это было не так заметно.

– Слава Константину! – последовал ответ. Шел он, будто бы, не с высоты трона, а со всех сторон сразу. – Назовите себя.

– Виктор, курсант кавалерийской академии.

Этот, как всегда, успел первым.

– Елена, студентка риторской школы.

– Эдуард, студент риторской школы.

– Знаю тебя, Виктор, – проговорила Констанция, выслушав каждого. – Как идет твое обучение пилотажу?

– Нормально… – кажется, наш герой немного растерялся от такого высочайшего внимания.

– Неделю назад ты прошел Путем? – это был не вопрос – утверждение.

– Да…

– Мои поздравления, всадник Виктор! – сказала Констанция и тут же продолжила, не позволив новоявленному всаднику ничего ответить. – Эдуард… Ты перегрин?

Следовало отвечать, но во рту предательски пересохло, и слова дались не сразу.

– Нет, Констанция. Я гражданин по праву рождения. Но мой отец был перегрином, я ношу его имя.

– Твой отец жив? – последовал вопрос. – Кто он?