Драконьи испытания. Восхождение легенды - [19]

— Фу, воняет, будто у водяного в отстойнике, — скривилась вошедшая в комнату Волния.

— Извини, — пискнула я и втянула голову в плечи.

Русалка перевела взгляд с меня на кровати и замерла с приоткрытым ртом.

— Ты что натворила, тухлоголовая?! — взвизгнула она, узрев сотворённое мною кощунство над её кроватью.

— Ну прости, я не специально, — пролепетала, виновато выглядывая из-за края тетради.

— Послали же мокрые боги наказание, — прошипела Волния и простёрла руки над кроватями.

Через мгновение исчезли и вонь и мутная плёнка на воде. А по краю бассейна русалки ещё и водяные лилии нежно-розового цвета распустились, наполнив комнату ароматом свежести.

— С Дисконией сама разбираться будешь. Она полгода выводила чистящих рачков специально для своего типа кожи. А про полезные для её голосовых связок бактерии вообще и говорить не стоит. Ей их сам владыка Поющих морей презентовал, в качестве подарка выдающейся представительнице сирен, удостоившейся чести обучаться в межрасовой академии, — проворчала Волния, нисколько не стесняясь наготы сбросив одежду и грациозно погрузившись в воду. — Мм, хорошо, — блаженно протянула она.

Я украдкой наблюдала за ней, отчётливо видя сквозь прозрачную воду, как стройные ножки срастаются и покрываются чешуёй. Я ожидала каких-то видимых магических эффектов, но процесс был до банального физиологичным. Между ногами русалки протянулась тонкая, полупрозрачная кожистая перепонка, ширясь и разбухая, словно губка, впитывающая влагу. Кожа медленно покрывалась белёсыми мелкие чешуйки, тоже полупрозрачными. Но прошла еще пара минут и чешуйки затвердели, окрасились в голубовато-серебристый цвет с перламутровым отблеском, и на край бассейна лёг коричнево-рыжеватый кончик русалочьего хвоста.

Я как заворожённая смотрела на это влажно поблёскивающий плавник, не в силах оторвать от него взгляд. Какое же это чудо! Вот он — венец творения наших непостоянных богов. Русалки, в отличие от драконов, не потеряли способность преображаться в зависимости от среды обитания. Интересно, а если дракона сбросить с большой высоты, не проснётся ли тогда вторая сущность и не появятся ли крылья? Мысль, конечно, интересная, но проверять на собственном опыте я бы не решилась.

— У тебя такая по — детски восторженная мордашка, — следя за мной из-под опущенных ресниц тихо проговорила Волния. — Точно ребёнок. Не зря Плавинти к тебе прониклась, ты действительно еще сущий малёк. И как только родители отпустили в свободное плавание?

— А у них выбора не было, императорский приказ, — ответила я, не задумываясь.

— А, ну да, ты же будущая фрейлина нашей сухой, — протянула русалка. — Вот не повезло.

— Почему? И почему ты называешь императрицу сухой? Она, конечно, не из водных, но других же ты так не называешь, — спросила я, смущённо отвернувшись, устыдившись того, что Волния застала меня за подглядыванием.

— А тут всё просто, мы — русалки, общаемся между собой без границ и политических рамок. Единственная преграда в нашем общении это суша, — ответила Волния.

— Это я знаю, учитель рассказывал, — кивнула я.

— А про то, что мы обмениваемся информацией через воду, он тебе рассказывал? — ехидно спросила русалка.

— Нет, — неуверенно ответила я.

— То-то же, — кивнула Волния. — Как только прошёл слух, что принцесса северных земель станет нашей новой императрицей, мы навели справки. Сородичи из холодных морей рассказали нам много интересного про эту Альтину. А сухая она не потому, что не из наших-водных, а потому, что циничная, расчётливая и жадная до власти стерва. Сердце у неё сухое и глаза никогда мокрыми не бывают. Вот.

Я задумалась над словами русалки, думала минут пять, в результате проговорила:

— А знаешь, это ведь неплохо. Императрица такой и должна быть, хладнокровной, расчётливой и по северному суровой. А то, что у неё глаза никогда не бывают мокрыми, говорит о силе духа и железной воле женщины.

— Так-то оно так, да только ты не учитываешь, что наш молодой и неопытный император напротив, горяч не в меру. И вот подумай, сколько он продержится на главенствующих позициях с такой-то женой? Подомнёт она его, и одним богам известно, что будет дальше, — пустилась в рассуждения русалка, поигрывая хвостом, от чего на края кровати набегали небольшие волны, но вода не расплёскивалась, удерживаемая магией.

Я в ответ на её слова только плечами пожала. А что тут скажешь? Это политика, а я ещё слишком молода, чтобы вникать в политику. Мне бы с собственными проблемами справиться, не то, что в глобальных разбираться.

— Да она уже начинает свои порядки вводить, — заметила Волния. — И прямое тому доказательство твоё нахождение здесь. Где бы ты сейчас была, если бы не указ императрицы?

— При дворе, на своём первом балу, — мечтательно зажмурилась я.

— Вот-вот. Бал тебе, конечно, будет, но никак не императорский, — усмехнулась русалка.

— Волния, а что за посвящение? Я так поняла, что сегодня вечером будет какое-то торжество? — вспомнила я последнюю реплику Валери.

— О, посвящение это ежегодное развлечение для всех адептов и преподавателей… кроме новичков, — протянула русалка. — Но ты можешь не ходить, ты же, фактически, не адептка, через месяц всё равно переведёшься на факультатив. Если, конечно, не горишь желанием как можно быстрее попасть на свой первый бал. Всеобщее внимание тебе будет обеспечено, только качество у этого внимания попахивает примерно так, как благоухало у нас в комнате несколько минут назад.