Драконье Солнце - [10]

— Она убивает нас! — захрипел бургомистр, хватая меня за полу плаща. — Сделай что-нибудь, астролог! Она убьет нас!

— Поделом! — рявкнул я, стряхивая его руку. — Пускай убивает!

Расхохотавшись, я шагнул к девушке.

— Разрушай! — заорал я. — Разрушай! Освободи нас обоих! Сотри этот чертов город до основания! Убей нас всех! Какого черта жить?! Жизнь совершенно бесполезна, твои духи это прекрасно знают! Ну! Убей!

Я выхватил из ножен на поясе нож — меч у меня забрали, но забрать нож?… как-никак, я был «почтенным пленником» — и резанул себя по левому запястью. Вдоль. Отбросил железку — не мешала чтобы.

Было больно. Хорошо хоть, руки зверски мерзнут — в жару было бы больнее.

Я шагнул к девушке, схватил ее правой рукой за волосы, а левую руку пихнул к губам, вынуждая пить кровь.

«Умру ведь! — подумал я, когда моей кожи коснулись сухие губы. — А ну и хрен с ним».

* * *

Впрочем, я не умер. А может быть, умер, потому что те несколько минут как будто кто вырезал у меня из памяти. Когда я пришел в себя, я стоял на коленях посреди площадки, там, где раньше стояла шаманка, и негнущимися пальцами пытался перевязать запястье. Чем-то. Чем? Платком, который шаманка носила на голове.

Еще — всюду была кровь. Не моя… наверное. Не мог я потерять столько крови, и все еще оставаться в сознании.

Шаманку я увидел сразу же — она валялась поодаль, рядом с трупом одного из стражников. Может, живая, может, мертва… стражник вот точно был мертв — горло перегрызено. А тот нобль, что молился (интересно, кому?… Фрейе-покровительнице, Зевсу или из богу из Амеша-Спента[9]?), валялся на полу аж двумя кусками — он отдельно, кишки отдельно.

Второго нобля я вообще не увидел.

Бургомистр Фернан был весь в крови — тоже чужой, наверное, — но жив. Он стоял там, где раньше нелепо корчился на каменных плитах, держал в руках обнаженный меч — на мече ни капли крови почему-то не было — и тяжело дышал. Глаза его были безумны.

— Казнить, — прошипел он, и тут же закашлялся — голос сорвал. Когда, интересно? — Обоих!

Я улыбнулся. Это оказалось больно — я разбил губы, сам не заметил, когда.

6. Записки Аристократа

Наверное, устраивать побеги мне скорее нравится, чем нет. Благородство души в том и состоит, чтобы помогать страждущим.

Однако об этом хорошо размышлять, когда цель уже достигнута и птичка, так сказать, упорхнула из клетки. Между задумкой и конечным результатом должно выстроиться еще немало звеньев цепи, имя которой — «действие».

Скучный голос глашатая скрипел над площадью. Капли мелкого, нудного дождя падали в жидкую грязь, заливавшую каменные плиты. Вчера яркое солнце заставляло вспомнить о раскаленной пустыне, а море, куда я спустился в надежде на прохладу, нестерпимо сверкало серебром. Сегодня небо было равномерно серым, а дождь — нескончаемым.

Это один из паскуднейших законов природы: погода всегда норовит подкинуть тебе как можно больше неприятных сюрпризов.

Впрочем, не одна погода…

Ормузд все подери, если бы не вчерашняя гроза, налетевшая посреди белого дня, не молнии, поразившие войско герцога, сегодня Адвент уже был бы взят, и на сем мои хлопоты закончились бы!

— … сограждане. В неусыпной заботе о населении нашего славного города Адвента господин бургомистр Фернан… — кашель. Можно было бы от души пожалеть глашатая, которому после боевого дежурства приходится заниматься еще и этой заведомо бесполезной деятельностью, но жалость во мне иссякла давно и прочно, как вода в засыпанном источнике.

Глашатай прокашлялся и начал снова:

— …ведьму, которая сошлась с Изгнанниками и своими дьявольскими кознями… — ах, изгнанники. Есть в этом своя горькая ирония. Изгнанников принято стало последние две тысячи лет винить во всех бедах, начиная от неурожая и падежа скота, и кончая разбившимся у модницы зеркалом. А между тем, Хендриксон говорил мне, что именно Изгнанники — самые несчастные существа во всем нашем бедном, раздираемом на части мире. Пожалуй, насчет «самых» я не соглашусь — кто возьмется измерить глубину чужого горя?… — но вот несчастные — это точно.

— …и колдуна чернокнижника, выдававшего себя за известного астролога магистра Райна Гаева…

На этих словах душа моя ушла в пятки. Не может быть. Если они решатся на это…

— …на городской площади через повешение.

О господи настоящий!

Это означало, что время, которое я мог потратить на освобождение Гаева, резко сократилось. До одного завтрашнего дня.

— Ну правильно, — услышал я чей-то приглушенный голос у меня за спиной. — Самозванец и есть. Если бы это был настоящий Магистр Драконьего Солнца, о котором столько россказней ходит, уж верно, мы бы не сидели сейчас в такой заднице!

— Да все они шарлатаны! — ответил ему собеседник. — Настоящие астрологи служат королям, а не шляются по дорогам. А может быть, и тех за носы водят. Наверняка, про чудеса Магистра… как там его… Гаева… брешут все.

— Да наверное… — скорбно согласился первый голос. — Только говорят, он нобля одного прямо загрыз… зубами. Я б его за то расцеловал, шарлатан там не шарлатан…

— Ага, еще и дочурку свою выдал бы! — с насмешкой сказал второй. — Чтоб уж наверняка от нее избавиться.

— Да ты!..