Дракон острова Кенгуру - [60]

Затем, старший надзиратель зачитал, утверждённый императором смертный приговор, и несчастному преступнику, попавшемуся на какой-то очередной мелкой краже, как сказали ей английские клерки, отрубили голову. Юлия задрожала и закрыла глаза. Надзиратели, тем временем, стали готовить третьего преступника к смертной казни через расчленение. Надзиратель зачитал приговор, особо подчеркнул, что смертный приговор, как и положено, утверждён императором, после чего, дал распоряжение охранникам-исполнителям приступить к казни.

— Пошли отсюда, — предложила Юлия англичанам и своим друзьям-матросам. Я не хочу смотреть, как преступника будут расчленять на части.

В этот момент, казнь началась. Юлии стало очень тяжело на душе, и она двинулась прочь от места казни. Следом, за ней пошли, пробиваясь сквозь толпу, англичане и её друзья- матросы. Кое-как, все они вышли на середину торговой площади, и вновь оказались в плотной гуще народа.

Вдруг, толпа стала расступаться, под напором группы из десяти всадников. Юлии пришлось отойти в сторону, вместе со всеми. Послышались удары медных гонгов, и пронзительные выкрики глашатаев.

То, приближался паланкин с важным вельможей. "Кажется, — это мандарин, подумала Юлия Иголочка, вспомнив то, что говорили ей матросы, ещё задолго до прибытия в Китай. — Их, тут, чиновников большого ранга, так прозвали португальцы, — продолжала свои размышления Юлия, наблюдая за церемонией выхода в город важного чиновника. — Ишь, ты, какой важный".

От народа, под страхом наказания, требовалось, немедленно, очистить путь для торжественной процессии. Все, кто находился вокруг, расступились по сторонам, вместе со своим товаром и скарбом, освободили путь и застыли в почтительных позах.

За всадниками, важно, шагали восемь нанятых мальчишек, по четыре в два ряда, которые несли, для всеобщего обзора, словно ружья на плечах, опознавательные знаки приближающегося вельможи.

За ними, через интервал, следовали ещё восемь мальчишек, и тоже, по четыре в два ряда. Они несли таблички красного цвета, установленные на древках, словно флажки, на которых, крупными чёрными иероглифами, были написаны имя, чин, должность, и все достоинства мандарина.

Ещё, через интервал, важно вышагивали два барабанщика, с медными гонгами и, время от времени, ударяли в них, оповещая толпу о приближении очень важной персоны.

Следом, за барабанщиками, шагали два глашатая, и каждый из них держал в руке хлыст. Глашатаи орали, во всё горло, пронзительными криками, предупреждая простой люд о приближении мандарина, а всех зазевавшихся, непонятливых и неуспевших посторониться ротозеев, награждали ударами хлыстов, отгоняя тех от пути следования, и прививая им, таким образом, любовь и почтение ко всем китайским мандаринам.

На глазах Юлии, два торговца, неуспевшие отскочить со своим объёмным скарбом и непроданным товаром, получили по спинам по несколько ударов хлыстом от обоих глашатаев. Торговцам пришлось бросить товар, отскочить в сторону, и слиться с толпой.

За глашатаями, шли восемь воинов и, для устрашения народа, как особый атрибут чиновничьей власти, несли цепи: по приказу мандарина, они, всегда были готовы, моментально заковать в цепи любого, кто вызовет гнев вельможи, и препроводить того, куда следует.

Вслед, за этими воинами, шагали двое слуг чиновника, и по очереди несли большой красный зонт, для защиты мандарина от жаркого солнца, если тому захочется пройти пешком.

Ещё, два слуги несли "веер скромности", который предназначался для того, чтобы закрывать вельможу от всех посторонних глаз, на случай, если тот, в пути, захочет переодеться в другую одежду, например, при резкой смене погоды.

Запас одежды, в большом сундуке, тащили, на коромыслах, четыре здоровых мужика, вслед за веером скромности. Было видно, что им приходилось, особенно, тяжело.

За сундуком, следовал первый эскорт охраны, из восьми пеших воинов, вооружённых ружьями и саблями, и которые, в любую секунду, готовы были выполнить любой приказ мандарина.

Вслед за первым эскортом, через интервал, двое слуг несли ещё один зонт, с особым знаком мандарина, а ещё, через интервал, шагал второй эскорт пешей охраны, из восьми воинов, также, вооружённых ружьями и саблями.

Наконец, ещё через один интервал, после второго эскорта охраны, восемь мужиков — четверо спереди, и четверо сзади, за длинные поручни, на плечах, торжественно и неспеша, несли зелёный паланкин крытого типа, с восседавшим в нём мандарином. По бокам, паланкин сопровождали по одному всаднику.

За паланкином плелась свита, из двенадцати чиновников невысокого ранга, а конный отряд охраны, из восьми всадников, замыкал процессию.

Паланкин представлял, из себя, небольшую будку, как у кареты, с причудливой крышей. Его окошки, и свисающие шторки, были открыты настежь, чтобы восседавшая в ложе персона, была хорошо видна простому люду.

Сам мандарин был здоровенным розощёким мордоворотом, лет пятидесяти свиду. Рубиновый шарик, на его головном уборе, указывал на то, что мандарин занимал очень-очень высокий государственный пост. На его платье, на груди и спине, были нашиты суконные квадраты, с изображением журавля, что указывало на то, что этот мандарин был бюрократом на гражданской службе, а не начальником в войсках, ибо у тех нашивались изображения львов, тигров, леопардов и других зверей. Толпа, уступая дорогу мандарину, продолжала расступаться перед конным отрядом. Мандарин, из паланкина, очень кокетливо, хитро, и высокомерно смотрел на окружающий его народ и, время от времени, поворачивал свою голову из стороны в сторону, показывая себя толпе, и, делая, при этом, очень пренебрежительную мину. Мандарину, в это время, казалось, что все, кто находится на площади и на улице — это букашки, по сравнению с ним, и, лишь, он один — большой-пребольшой мандарин, а все те, кто вокруг, должны трепетать и дрожать перед ним. Мандарин бросил взгляд на Юлию, посмотрел на неё две секунды, поймав её взгляд, после чего, отвёл взгляд на толпу, продолжая наслаждаться своим мандариновым положением.