Дракон Нерождённый - [177]
Ноги Майрона подкосились.
Чёрный гигант сутулясь, навис над обгоревшим телом, таким тонким и хрупким. Пламя поглотило густые кудри, полакомилось плотью, слизав её до кости, выело прекрасные глаза, иссушило и превратило в пепел всё остальное. Собственные глаза Майрона метались по останкам, руки дёргались, будто порываясь обнять, но бессильно опадали. Он упустил свой последний шанс ещё во время расставания с учеником, и теперь уже никогда не сможет обнять Обадайю. Горечь и смертельная тоска рвали грудь, гигант дрожал. Каждое твёрдое слово, каждое суровое наставление, данные мальчику прежде, казались теперь жестокими и несправедливыми, он всё это забрал бы назад ради того, чтобы ребёнок ожил, но понимал, что с Фонарщиком не торгуются. Майрон не смог уберечь бесценный дар свыше… свет мира иссяк.
Боль выгнула спину дугой, гигант запрокинул голову и горько завыл, по щеке стекла слеза, – первая за его полную испытаний жизнь.
///
Мучения были настолько сильны, что Майрон провалился внутрь себя, туда, в конец каньона, оказался пред огненным столбом.
– ТЩЕТНЫЕ НАДЕЖДЫ, ГЛУПЫЕ ПОМЫСЛИ, – ВСЁ, ЧЕГО ТЫ ДОСТИГ, ИДЯ СВОЕЙ ДОРОГОЙ, ПОТОМОК. ПОСМОТРИ, ВНОВЬ ТЕРЯЕШЬ, И БУДЕШЬ ТЕРЯТЬ ВСЕГДА, ИБО ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ ОТ СОБСТВЕННОЙ ПРИРОДЫ. ПОСМОТРИ, ЭТОТ ЛОЖНЫЙ БОГ УБИЛ ТВОЁ ДИТЯ. НЕ ХОЧЕШЬ ЛИ ТЫ СВЕРШИТЬ ВОЗМЕЗДИЕ?
Отчаяние и горечь утраты слились в котле гнева и рот Майрона растянулся в оскале, с дымом и искрами меж зубов просочилось рокочущее «Да!»
– НАКОНЕЦ-ТО, – удовлетворённо кивнул тот, внутри столба, – ТЫ ОЧИЩЕН В ДОСТАТОЧНОЙ МЕРЕ. ПОВТОРЯЙ: UTNAG ONGRI BOREN SHIE!
– Шире небес крылья мои! – закричал Майрон истошно.
– ANGREN SORUZ DIEL SHIE!
– Жарче солнца огонь мой!
– VAGORN NAZGOT IYCHASH SHIE!
– Крепче алмаза чешуя моя!
– DUMGOJ ROHAN VARN SHIE!
– Звонче грома рёв мой!
– VAYSHAN UMLO CORN SHIE!
– Глубже бездны голод мой!
– ETNAG LARGA GOROTT SHIE!
– Больше мира гнев мой!
– СВЕРШИЛОСЬ!!!
Огненный столб, не имевший ни конца, ни начала, изогнулся и целиком перешёл в Майрона, – перешёл вместе с тем, кто обитал внутри столба.
///
Когда Верховная мать Самшит поняла, что Доргон-Ругалор покинул их, она поддалась растерянности лишь на миг. Чёрно-алый росчерк унёсся вверх по улице, он стремился к вершине холма, не иначе!
– Кельвин, помогите мне! – отчаянно позвала жрица.
Орудуя клинками, она юркой змеёй направилась к передней части телеги. Кучер был давно убит, как и два из четырёх могучих коней, – лишь оттого два оставшихся не могли пуститься в бегство. Животные кричали и дёргались в упряжи, разрывая свои шкуры до крови, пуская пену, дико вращая глазами.
Когда Самшит прорвалась к животным, Кельвин был рядом, он истекал потом, тяжело дышал, его руки, грудь, лицо, были покрыты кровью, как и её собственные. Одноглазый наёмник так и не смог вернуть прежнюю удаль, последствия отравления давали о себе знать, однако, сил его хватило чтобы выстоять в этой битве рядом с возлюбленной, и Кельвин собирался оставаться подле до самого конца.
Самшит вскочила на спину коня, удержалась каким-то чудом, маленькая словно дитя на громадном звере.
– За мной! – Ударами сабли Верховная мать рассекла ремни, удерживавшие коня, и тот рванул вперёд, подальше из этой преисподней.
У Кельвина не было сил кричать, любые доводы против такого безумства пропали бы впустую. Очертя голову, он запрыгнул на спину второго зверя, и вдруг в руку вцепились чьи-то железные пальцы. Это был один из телохранителей Самнит.
– Я поеду! – прогрохотал он из глубин шлема. – Один Пламерождённый должен следовать за госпожой неотступно!
– Эта животина занята, пошёл вон! – пролаял Кельвин, однако, его не услышали.
Пламерождённый легко сбросил наёмника на землю, порвал ремни, смог удержать тяжеловоза и неловко запрыгнул на спину. Конь истошно заржал, не будь он потомком поколений могучих трудяг, хребет сломался бы, однако, судьба решила иначе. Язвя все жившие когда-либо души, Кельвин выбросил мечи, прыгнул и успел обхватить голень Пламерождённого. Конь бросился рысцой, потом смог перейти в галоп и, не видя иного пути, поскакал вверх по холму.
///
Самшит сильно оторвалась, на верхней трети пути навстречу потекла живая река, скакун легко шёл сквозь неё, расталкивая людей широченной грудью, пока не вырвался на простор, – то была площадь. Спрыгнув, жрица едва не вывихнула лодыжку, перекувыркнулась, теряя саблю, а когда мир перестал вращаться, она увидела невероятное.
Доргон-Ругалор бился против воина в сияющих доспехах. Они метались по площади и сталкивались, порождая вспышки света, потоки ветра, искры, языки пламени. Люди, попадавшиеся на их пути, гибли мгновенно. Копьё против клинка, огонь против света, и никто не мог одержать верх. Сердце Самшит трепыхалось в груди, она выкрикивала имя избранного, но вокруг было так шумно, что собственный голос тонул в какофонии воплей. Поединок длился неопределённо долго, время перестало иметь значение тогда и в том месте… но вдруг всё замедлилось. Гиганты разошлись, кажется, они говорили?
Самшит что-то увидела, нет, почувствовала, как вокруг Доргон-Ругалора стали закручиваться потоки жара, как энергия собиралась у него в животе и росла, а затем он изрыгнул пламя! Это было прекрасно! Это было восхитительно! Золотой воин пал к ногам избранного, сражённый огнём и копьём!
Гордыня виной всем бедам, и кому, как не волшебникам и магам, знать об этом? Ведь это они себялюбивые, жестокие, эгоистичные, жадные и испорченные собственным могуществом гордецы, отчаянно цепляющиеся за власть! Да, они действительно мудры, на многое способны, порой по-настоящему отважны и верны древним заветам, но все это становится столь незначительным, когда волшебники вновь начинают бороться за превосходство внутри своей древней касты. А если еще один из них, истинный безумец, одурманенный амбициозными мечтами, решает, что пора менять мировой порядок?.
Грядет смена эпох, век девятнадцатый от Низложения Кафаэриса подходит к концу, век двадцатый уже на пороге. Старкрар, как и вся Мескийская Империя, готовится к празднованию светлого праздника Йоля, чтобы проводить старый век и поприветствовать новый.Но не только туман и мороз разгуливают по заснеженным улицам ночной столицы. Нечто бесчеловечное прячется в грязных переулках трущоб, поджидая своих жертв. Кровавые расправы ужасают подданных империи, распаляя межвидовую ненависть, высокопоставленные чиновники погибают загадочной смертью в собственных особняках, агенты тайной службы пропадают без следа, и невесть откуда взявшиеся террористы совершают один ужасающий теракт за другим.
Если ты волшебник и хочешь чего-то добиться в этой жизни, найди себе достойного господина, ибо волшебник без господина – это волшебник без будущего. Тысячи лет назад величайший из магов Джассар Ансафарус молвил, что отныне волшебникам не дозволено самим властвовать и всем владеть, а лишь советом и службой могут они поддерживать троны своих господ – смертных государей. Слово Джассара стало законом магии, и с тех времен по сию пору закон тот сам следит за своим соблюдением, безжалостно карая нарушителей.Тобиусу двадцать лет, и три четверти жизни он провел за неприступными стенами Академии Ривена, постигая Искусство в меру сил своих.
Небольшой рассказ, никак не связанный с другими моими произведениями. Повествование ведётся от лица наёмного стрелка, подрядившегося выполнить опасную и грязную работу для опасных и грязных людей. Мир вокруг походит на Европу 17 в. где, однако, существуют самые настоящие чудовища и стрелки с паранормальными способностями — фламспиттеры. Развитие порохового оружия в этом мире оказалось настолько пагубным, что после Великой Войны, артиллерия оказалась под абсолютным запретом, а личное пороховое оружие облагается огромным налогом и владеть им могут лишь избранные, такие как обученные элитные мушкетёры, богатые дворяне либо всё те же наёмники фламспиттеры.Илья Крымов.
Бриан л'Мориа отправляется в мир в Темноте. Это произведение вряд ли когда-либо войдёт в какой-либо сборник, или будет присовокуплено к какому-нибудь из моих романов исходя из его объёма и полной самодостаточности. Писалось ради удовольствия. Хотелось описать для читателя тот, другой мир, где обитает Темнота и её пасынки, но писать ради этой темы целый роман было как-то недосуг. Описанные ниже события имеют место быть в обширном временном промежутке между романом "Дети Силаны. Паук из Башни" и его пока ещё недописанным и не изданным продолжением.
Осень 1631 года Этой Эпохи, волшебник Тобиус покидает вверенный его присмотру лен на самом краю Доминиона Человека и отправляется на юг, в безлюдные леса. Дикая земля всегда пугала и будоражила народы Вестеррайха своими бескрайними чащобами, древними руинами, аномалиями и несметным сонмищем чудовищ всех видов и форм. Дикая земля — это приют древних гигантов, копилка тайн ушедших эпох, живой и недобрый лес, пожирающий как одиноких путников, так и целые армии. Именно в его объятья решил броситься молодой и самонадеянный Тобиус, жаждая скорее обрести ключи к могуществу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Древние легенды хранят в себе запретные знания о бессмертном ловце душ, извечном враге Рода людского. Его имя затерялось во тьме веков, проклятое и преданное забвению Храмом. Сохранилось лишь прозвище — Жнец, но и это прозвание не всякий осмелится произнести в полночную пору. Однако зло не дремлет, опутывая людей паутиной мрака, завлекая их к себе на службу, в неистовой надежде на победу, на торжество, предначертанное ветхим пророчеством, что сохранилось едва ли не с момента появления человечества на землях Сирта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.
Они – цветы, выросшие из грязи. Они – люди, неспособные покориться року. Кто-то называет их повстанцами и матёрыми мерзавцами. А для кого-то они – герои. На планете, похоронившей магию, последнего дракона и кракена они противостоят мору, войне, голоду и смерти. Но смогут ли цветы выстоять, когда в привычную реальность вторгнутся иные миры? Комментарий Редакции: Гремящий, трубящий о своей красоте и масштабности роман, в котором вас поразит не только эпический охват истории, но и не избыточная детализация интересного фэнтезийного мира.
Молодой аэронавт Спифи стал учеником знаменитого капитана Мортона – величайшего среди исследователей небес. Так он втянулся в смертельную вражду двух прославленных асов, где ставка – свобода его родных земель, которые жаждет подчинить империя фанатиков, поклоняющихся механическому богу. Судьбу мира может решить наследие загадочной расы: укрытый в неведомых далях корабль-гигант «Скорбь». Экипаж «Алого клинка» ждут бескрайние просторы небес и воздушные битвы, интриги и хитроумные враги. Но так ли велика угроза Механической империи по сравнению с той, что таят человеческие амбиции и страхи? Комментарий Редакции: Кто спасет мир, пожираемый чудовищным прибоем? Когда последняя надежда испаряется подобно зефирной морской пене, на авансцену выходят благородные асы, в чьих руках – судьба сегодняшнего дня.
Дима, экономист недоучка, умирает прямо в свой день рождения. Но жизненный путь его души не завершен: она реинкарнировала в теле новорожденной девочки по имени Майя где-то в глуши, в отсталом племени на далеком севере. Морозы, голод и злые духи способны загнать в могилу даже бравого воина. Казалось бы, что сможет сделать здесь маленький ребенок? Дима в теле маленькой Майи пройдет заново не только этапы взросления, но и эволюции человечества, чтобы привести свое племя к величию. Лишь Майя способна покончить с голодом и дать людям силу защитить самих себя.
Это будет мир магии и приключений. Это будет вынужденный брак и притирка героев. Эта книга о том, что не магия правит человеком, но – человек магией. И это будет бытовое фэнтези. Обычная попаданка в обычный магический мир. У каждой нормальной Золушки есть мачеха, завистники и злопыхатели. И где вы видели магический мир, в котором всё хорошо и который не нужно спасать? Ну и мир, где приличной Золушке не навяжут мужа, тоже найти сложно… Что с этим, со всем, делать? Читайте книгу, и вы всё узнаете. Комментарий Редакции: История, согревающая как теплый чай и мягкий плед.