«Дракон» Евгения Шварца - Победа над солнцем - [8]

БУРГОМИСТР: За мной, воскликнул аист, и клюнул змею своим острым клювом. За мной, сказал король, и оглянулся на королеву. За мной летели красотки верхом на изящных тросточках. Короче говоря, да, я посылал за вами, господин Ланцелот. <…> В магазине Мюллера получена свежая партия сыра. Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице. На закате дикие утки пролетели над колыбелькой. Вас ждут на заседание городского самоуправления, господин Ланцелот. <…> Зачем растут липы на улице Драконовых Лапок? Зачем танцы, когда хочется поцелуев? Зачем поцелуи, когда стучат копыта?

вполне адекватно смотрелись бы в любом тексте Давида Бурлюка, Елены Гуро, или кого-либо из эгофутуристов. А изумительная сцена «снабжения Ланселота оружием»

БУРГОМИСТР: Медный подносик назначен щитом. Не беспокойтесь! Даже вещи в нашем городе послушны и дисциплинированы. Они будут выполнять свои обязанности вполне добросовестно. Рыцарских лат у нас на складе, к сожалению, не оказалось. Но копье есть. (Протягивает Ланцелоту лист бумаги.) Это удостоверение дается вам в том, что копье действительно находится в ремонте, что подписью и приложением печати удостоверяется. Вы предъявите его во время боя господину дракону, и все кончится отлично. Вот вам и все. (Басом.) Закрывай заседание, старая дура! (Тоненьким голосом.) Да закрываю, закрываю, будь оно проклято. И чего это народ все сердится, сердится, и сам не знает, чего сердится. (Поет.) Раз, два, три, четыре, пять, вышел рыцарь погулять… (Басом.) Закрывай, окаянная! (Тоненьким голосом.) А я что делаю? (Поет.) Вдруг дракончик вылетает, прямо в рыцаря стреляет… Пиф-паф, ой-ой-ой, объявляю заседаньице закрытым.

могла бы украсить какую-нибудь поэму позднего Кручёных, наподобие «Случая в нумерах» (особенно хорошо это видно при попытке читать данный текст как белый стих).

После гибели Дракона и захвата власти Бургомистр перестаёт «ломать ваньку». Однако, любовь к искусству его не покидает. Напротив: Бургомистр, получив власть, устраивает для собственного увеселения настоящие театральные представления — одно из которых изображено в начале третьего действия пьесы. Театральность происходящего (вплоть до технических деталей режиссёрской работы) здесь тщательно подчёркивается:

ГОРОЖАНЕ: (тихо). Раз, два, три. (Громко.) Да здравствует победитель дракона! (Тихо.) Раз, два, три. (Громко.) Да здравствует наш повелитель! (Тихо.) Раз, два, три. (Громко.) До чего же мы довольны — это уму непостижимо! (Тихо.) Раз, два, три. (Громко.) Мы слышим его шаги!

Входит ГЕНРИХ: (Громко, но стройно.) Ура! Ура! Ура!

1-Й ГОРОЖАНИН: О славный наш освободитель! Ровно год назад окаянный, антипатичный, нечуткий, противный сукин сын дракон был уничтожен вами.

ГОРОЖАНЕ:. Ура, ура, ура!

1-Й ГОРОЖАНИН: С тех пор мы живем очень хорошо. Мы…

ГЕНРИХ: Стойте, стойте, любезные. Сделайте ударение на «очень».

1-Й ГОРОЖАНИН: Слушаю-с. С тех пор мы живем о-очень хорошо.

ГЕНРИХ: Нет, нет, любезный. Не так. Не надо нажимать на «о». Получается какой-то двусмысленный завыв: «Оучень». Поднаприте-ка на «ч».

1-Й ГОРОЖАНИН: С тех пор мы живем очччень хорошо.

ГЕНРИХ: Во-во! Утверждаю этот вариант.

<…>

БУРГОМИСТР:(горожанам). Спасибо, господа. Я и так знаю все, что вы хотите сказать. Черт, непрошеная слеза. (Смахивает слезу.) Но тут, понимаете, у нас в доме свадьба, а у меня остались еще кое-какие делишки. Ступайте, а потом приходите на свадьбу. Повеселимся. Кошмар окончился, и мы теперь живем! Верно?

ГОРОЖАНЕ: Ура! Ура! Ура.

БУРГОМИСТР: Во-во, именно. Рабство отошло в область преданий, и мы переродились. Вспомните, кем я был при проклятом драконе? Больным, сумасшедшим. А теперь? Здоров как огурчик.

Таким образом, Бургомистр просто сменил амплуа: из актёра-одиночки он становится сценаристом, режиссёром, и главным героем собственного театра. При этом меняется эстетика: вместо мрачной абсурдистской клоунады на сцене ставится помпезное действо (хотя и не без макабрических ноток[22]), вполне соответствующее духу «соцреализма».

Итак, Бургомистр — это довольно злая пародия на футуриста, некогда наносившего «пощёчины общественному вкусу», а впоследствии занявшегося его формированием в интересах государства. Это, в общем, вполне соответствовало той идейной эволюции, которую прошли все отечественные футуристы: те, кто не бросил творчества вообще (как Кручёных) и не эмигрировал (как Шершеневич), стали вполне благополучными советскими «асеевыми», добросовестными помрежами Главного Режиссёра советского спектакля.

Вернёмся, однако, ко смысловым перекличкам между текстами пьесы Шварца и творения Кручёных. Несмотря на крайнюю невразумительность текста «оперы», там имеется несколько запоминающихся мест, которые обычно и цитируются. На них следует обратить особое внимание.

Например, очень известная сцена «победы над Солнцем»:

(Входят несущие Солнце — сбились так, что солнца не видно):

МНОГИЕ:

— Мы вырвали солнце со свежими корнями

Они пропахли арифметикой жирные

Вот оно смотрите

Как ни странно, но тема «арифметики» применительно к Дракону-Солнцу постоянно и сознательно педалируется. Собственно говоря, если мир Ланцелота — это мир символический (см. Третий эпизод), то мир Дракона — это мир чистой аритмологии, голого счёта. Изучая текст пьесы, можно заметить, что для описаний Дракона (его внешности, свойств, действий) постоянно используются числительные. Это не случайность: числительные практически «зарезервированы» за Драконом и его слугами