Дракон должен умереть. Книга II - [20]

Глаза Инкера стали еще шире. Джоан повернулась — и он вздрогнул, когда она наконец встретилась с ним взглядом.

— Ему нужно помочь, — сказала она коротко — и понесла тело в свою каморку.

***

В мастерской нашелся подходящий шелк. Джоан наложила жгуты, распустила ткань на нити, смочила их и иглу в крепком вине. Вымыла руки. Подумала и смочила и их в вине тоже. Кажется, Сагр так делал. Так? Или нет?

Она не помнила.

«Хватит! — приказала Джоан самой себе. — Смогла почти убить — сумей и собрать заново».

— Ты когда-нибудь это делала? — спросил Инкер.

— Да, — кивнула Джоан. — С мертвыми кроликами.

Инкер тяжело вздохнул. Он стоял в двери, наблюдая за всеми приготовлениями.

Джоан склонилась над плечом мужчины. Света было немного — но, к счастью, ей он и не требовался.

— Джо, — окликнул ее Инкер. — Что тут произошло?

Джоан повернулась к нему.

— Инкер, — ответила она тихо. — Ты отвлекаешь меня. А он истекает кровью. Я закончу здесь — и расскажу тебе. Все. Обещаю.

Инкер хотел было поспорить — но ее глаза сверкнули на мгновение в темноте желтым, и он промолчал. Вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Она обещала рассказать. Значит — расскажет.

***

В кабинете стояла такая тишина, что было слышно, как жуки-древоточцы прогрызают себе путь в деревянных панелях на стенах.

Инкер молчал. Ничего удивительного в этом не было — но Джоан хорошо научилась разбираться в оттенках его молчания. Оно было тяжелым, глухим.

Настороженным.

«Ну, а чего ты хотела», — грустно улыбнулась она про себя.

— Принцесса, — наконец тихо пробормотал Инкер. — Принцесса, превращающаяся в дракона. И давно это с тобой? — неожиданно спросил он.

— Что именно? — уточнила Джоан. — Принцесса я, вроде, с рождения.

— А дракон?

— А дракон — не с рождения.

Инкер вздохнул.

— И твой брат обвиняет тебя в убийстве отца, которого убил сам, — продолжил он резюмировать ее рассказ. — И подсылает к тебе убийц. А ты их калечишь. А потом сама же и зашиваешь.

Джоан молчала.

— Теперь я понимаю, почему ты ничего не хотела рассказывать. Тем более, я бы все равно не поверил.

— А теперь веришь?

— Я слышал, как он тебя назвал. И видел его меч. Такие не носят разбойники с большой дороги.

Джоан слабо усмехнулась. Потом вновь стала серьезной.

— Мне надо уезжать, — сказала она.

— Но…

— Я знаю. Помню, что должна работать у тебя пять лет. Но я не могу здесь остаться. Вряд ли эти были последними. Джон не остановится. Он… упрямый.

— Значит, ты просто больше не будешь оставаться здесь одна.

Джоан покачала головой.

— Нет. Значит, я больше не останусь здесь. Мы разыграем мой побег. И ты сам о нем сообщишь властям, — с нажимом добавила Джоан, когда Инкер нахмурился. — Постараешься сделать так, чтобы слух об этом разошелся как можно шире. Так, чтобы никому и в голову не пришло соваться сюда.

Оружейник долго молчал.

— А что будет с тобой? — спросил глухо.

— А я — дракон, — неожиданно усмехнулась Джоан так широко, что блеснули в темноте ее зубы. — Я справлюсь.

— А с чудиком этим что делать? Которого ты сначала убила, а потом воскресила?

— А чудика я заберу с собой. Когда он очухается настолько, что можно будет увезти его.

— Скажешь мне тогда, когда вы будете готовы?

— Скажу. Спасибо, Инкер.

***

Две недели спустя Джо исчезла из мастерской. Исчезла вместе с серой кобылой, любимицей Джил, «Хильдой» с инкрустированной рубинами буквой «Х», месячным запасом еды из кладовой — и раненым психом, которого она лечила день и ночь у себя в каморке.

Оставила Джоан раскореженные кандалы в кузнице, которых там до того отродясь не было — и странное ощущение пустоты.

— Прелестная инсценировка, — заметил Герхард, бросая кандалы на пол и выразительно глядя на невозмутимого Инкера. — Ты, надо полагать, сообщишь в Дельту о побеге?

— Сообщу.

— А я, конечно, ничего не хочу знать?

— Нет, — внезапно широко усмехнулся Инкер. — Не хочешь.

***

Трактирщик, который вышел во двор подышать свежим воздухом, внимательно смотрел, как всадник спрыгивает с лошади, не выпуская из рук бездыханное тело. Проделал он это очень грациозно, как будто человек, которого он держал, ничего не весил.

Всадник подошел к трактирщику. Лицо в тени капюшона было сложно разглядеть — но сложение у всадника было отнюдь не атлетическое. Мужчина, которого тот нес на руках, был покрупнее — но очень изможден, мертвенно бледен и без сознания.

«Труп он, что ли, сюда привез?» — подумал трактирщик изумленно.

— Мне нужна комната, — сказал всадник высоким голосом. — На месяц, возможно, дольше. Сиделка, которая умеет перевязывать раны и снимет швы, когда раны затянутся. Хорошее мясо и красное вино каждый день. Я заплачу вперед.

Трактирщик, который все еще не мог оправиться от изумления, кивнул.

— А это?.. — начал он, косясь на труп.

— Это все для него. Я не останусь, — всадник непринужденно стоял, как будто труп на руках, который, вроде как, был еще не совсем трупом, совсем ему не мешал.

Трактирщик снова кивнул.

— И вот еще что, — добавил всадник. — Когда он очнется и станет спрашивать про меня — скажи ему, чтобы не вздумал меня искать.

Всадник помолчал и добавил тихо:

— В следующий раз я его зашивать не буду — сразу убью.

Трактирщик вздрогнул — и посторонился, пропуская их внутрь.