Дождавшийся Манчак - [8]

— Эй, мужик, — окликнул того Самюэль, — ты всегда носишь на прогулку гранатомет? — Ибо такого калибра Самюэль еще в жизни своей у ружей не видел.

Белый молча кивнул, не сказав ни слова.

— А разрешение у тебя на него есть? — Как-то, словно бы на «автомате», продолжал Самюэль расспросы. Тут белый впервые посмотрел ему прямо в глаза, так ничего и не сказав. Самюэль решил, что расспросы эти ни к чему. Тем более, что пассажиры его впали в дружный коллективный шок, восторг, истерику, меняясь ролями с лихорадочной скоростью. На капитана они просто накричали, напирая на то, что не стоит задавать глупых вопросов человеку, спасшему их всех, и его, между прочим, осла, тоже, от верной смерти. Затем, спохватившись, они кинулись к странному мужику, и тот все же разжал губы, сжимавшие сигарету.

— Отъебись все от меня, — сказал он мрачно и повернул голову в сторону болота.

…Когда лодка, привезя с собой страшно довольных своей отвагой и приключением, туристов, подошла к берегу, белый сошел на причал последним. Присел прямо на задницу, кинув сумку сбоку и закурил, достав из одного из бесчисленных карманов пачку сигарет неизвестной негру марки. Золотая пачка с теми же, неизвестными капитану, буквами, что и на подписи. Он пару раз затянулся и махнул рукой, подзывая владельца к себе.

К слову сказать, в Новом Орлеане негры давно уже отвыкли от того, что белый масса может махнуть им рукой и ниггер поспешно бежит на его зов. Самюэль возмутился. Но поведение странного человека, как и сам человек, его заинтересовало, особенно после происшествия в лодке и поэтому он все-таки подошел.

— Что тебе, «снежок»? — Грубо сказал он. В конце концов, его рабочий день закончился, и перед сидел просто один обалдевший то ли от жары, то ли от ядовитого дыхания болота, белый.

— Слушай, то, что ты сейчас показал, парень, — раздался его глуховатый голос, — это не болото Манчак. Это вообще не Манчак. Это шоу для идиотов. Мне сказали на берегу, что ты лучший, кто знает эти болота. Может, даже лучше, чем думаешь сам.

— Ну, приходи на экскурсию, «снежок», она состоится ночью. Народу, правда, будет меньше, а может, и больше, но для тебя место в лодке я обязательно найду, я тебе обещаю. Но и стоить оно будет дороже.

— Это резонно, — согласился белый и сунул в руку черного сложенную купюру. — Я вернусь к закату. Во сколько отходит твоя лодочка?

— Как обычно. Как только стемнеет.

— В таком случае, я буду тут до того, как стемнеет, — с этими словами он поднялся, не заметив протянутой ему руки Самюэля (тот бы голову прозакладывал, что это не было нарочитым, но меньше всех он бы смог объяснить, почему он так решил. Хотя старина Франк его бы прекрасно понял), повернулся и зашагал в сторону города, исчезнув среди маленьких домов, которые постепенно сбегались к тому самому мосту, что делил город надвое.

5

Как и обещал, белый притащил свою задницу задолго, собственно, до заката солнца. Свою сумку, точнее, свой гранатомет в новой сумке, он принес с собой. Сказать по чести, это слегка успокаивало и расслабляло. Самюэль только-только выспался и пришел к своей лодке лишь чуть раньше того.

— Упрямый «снежок», — улыбнулся Самюэль, — твое место ждет тебя.

— Угу, — больше «снежок» ничего говорить не стал, расплатился, не торгуясь, выудив для этого откуда-то из кармана у колена рулончик долларов, сел на свое место в лодке, накинул капюшон и, кажется, задремал. Хотя черт его знает. В тот момент, когда у аллигатора пошла несрастуха с обедом, Самюэль тоже думал, что белый спит, как сурок. Да и вообще, в первую поездку негр был уверен, что белый просто утопит свою сумку, для надежности, не знакомя с содержимым широкую общественность, а на этом его интерес к Манчаку и окончится. Не тут-то было.

Где бы этот белый не околачивался целый Божий день, помыться он так и не помылся. Пассажир Самюэля был действительно странен. Белый, это понятно. Ума нет. Оружие? Манчак? Внешний вид? А денег, как у сучки блох? Разумеется, он уже понял, кого катает на лодочке по романтическим местам, слухи обо всем, происходившем в этом районе, или «этом поселке», или уже «этой автономии», или в этом графстве, разлетались быстрее, чем стрелял этот белый, но Самюэль давно уже привык помалкивать на все темы, которые как-то касались вещей хоть и обыденных, но считавшихся противозаконными. Сам заговорит кто — можно поддержать разговор, но, упаси Бог, не задавая вопросов. Вообще не задавая. Никаких. Даже: «А сколько времени-то было?» — на такой вопрос можно получить в качестве ответа удар ножом, примеров тому была масса, работа у людей, что и говорить, нервная, а стукачей никто не отменял. А белым копам из-за моста посадить ниггера с этой стороны — это как охотнику добыть голову слона. Такое начальство отметит. Человек, что не боится работать в этих районах, быстро пойдет в рост…

Тут было то же самое. То, что человек этот был белый, хотя бы цветом, роли не играло. Сидеть в тюряге никто не хочет, будь он хоть черным, хоть белым, хоть зеленым в полосочку. Но поневоле вызывало и уважение, и усиливало непонимание то, что белый, которому вся суть была бы, как минимум, ехать сейчас в Квебек, словно ни в чем не бывало, шляется по здешним местам. А самое интересное, его никто не трогает, а еще страннее то, что никто, кажется, и не ищет. Хотя ниггеры из-за моста, конечно, не спустят на тормозах пропавшую кучу «зелени». Может, белый чересчур в себе уверен, по глупости? Иностранец, как-никак? Или отморозок? Не похоже. Ощущение, что человек просто устроил себе каникулы, именно это слово почему-то пока пришло в голову Самюэлю, да, устроил каникулы, да и положил на все, включая здравый смысл.