Дождь в моем сердце - [28]

Глава 22

В целом, поразмыслив, я пришла к выводу, что лекарство для Лильрина вполне годится и для меня самой. Если я не хочу ненужных встреч, пустых и неловких разговоров, неуместных взглядов и дурных мыслей — выход один.

Надо занять себя так, чтобы на все это просто не осталось времени. Взять дополнительную практику у целительницы для беременных и рожениц, эссы Калистры. Пойти учиться очень интересным приемам массажа у тихонькой, сухонькой, старенькой и очень сильной эссы Малены. Сидеть вечерами, переписывая на здешнюю, непривычно сшитую в «книги» вместо привычных свитков бумагу то, что «разворачивается» в голове из божественных знаний. Вспоминать и тоже записывать все, чему учили в обители: любое знание полезно, пусть даже здешние фыркают и называют его варварским и отсталым.

И да, еще ведь надо учить местную грамоту. Очень непривычную и трудную после таких естественных и понятных иероглифов. Понимание языка при переходе боги мне вложили, а письменность — пожадничали. Так что свои личные записи я вела, как привыкла, а вот для уроков коллегии пришлось зубрить «буквы» и заново учиться читать и писать. И не кистью, а пером… или карандашом — вот эта палочка с серо-черным стержнем внутри оказалась ужасно удобной, даже несмотря на то, что ее время от времени все равно надо было точить.

Все это привело к тому, что я даже ела на бегу и за чтением, почти не показывалась в общей трапезной, в купальню шастала еще до рассвета, с урока на урок неслась бегом, теряя легкие шлепанцы, ходить в сапогах в жару, как тут многие делали, мне не понравилось.

Короче говоря, я не то что не сталкивалась с Сирианом, я его просто перестала замечать. Не успевала на лету. А он, видимо, никак не мог меня перехватить — все же у него своя служба вне коллегии, и это не шутки.

А про Лильрина я, признаться, вообще забыла. Тем более что он вроде как перестал мелькать на заднем плане и сверлить меня взглядом.

Впервые в жизни я жила так, как всегда хотела сама, наполненно, осмысленно и интересно. Вот, правда, еще бы только все зачеты сдать по внешнему ориентированию и получить доступ к нуждающимся пациентам — и я буду полностью счастлива.

Правда, о кусочек счастья мне пришлось споткнуться довольно скоро. Хотя я и падала вечером в кровать без сил — даже слишком мягкий матрас перестал мешать и раздражать, — и старалась соблюдать более-менее здоровый режим между занятиями, в один далеко не самый прекрасный день Маирис вдруг посмотрела на меня пристально-пристально и ни с того ни с сего заявила:

— Деточка, что ты с собой сделала?

— Что? — не поняла я, с трудом отрываясь от схемы кровеносных сосудов человека. Я так увлеченно перерисовывала ее в свою тетрадь, что забыла обо всем.

— По-моему, надо пересмотреть твою программу, — озабоченно покачала головой Маирис. — И систему питания. Тебе явно не хватает нужных для здоровья элементов в теле. Посмотри! У меня даже малявки на уроках давно не едят карандашей, а ты что с ним сделала?

Ой…

Я в шоке уставилась на огрызок деревянной палочки в пальцах. Причем это был именно самый натуральный огрызок — если тот конец, которым я рисовала, был аккуратно заточен и лишь наполовину стерт, то другой конец безжалостно размололи чьи-то зубы. И не просто дерево погрызли, содержимое тоже съели.

Чьи-то зубы, чьи-то зубы… Мои. То-то у меня во рту такой странный вкус — дерево с приправой из чего-то незнакомого, но смутно приятного. Это я «грифель» сгрызла. И мне понравилось.

— Железа в крови не хватает, так и до анемии недалеко, — вздыхала тем временем Маирис. — А все почему? Питаешься вроде по рациону, повара следят… Ночами спишь — во вторую луну свет у тебя в комнате гаснет, значит, легла. И все равно за две недели стала похожа на призрак замученного ребенка. Никуда не годится.

Целительница даже подошла ко мне вплотную и озабоченно заглянула в глаза, потом взяла за подбородок и повертела мою голову из стороны в сторону.

— Так. Сейчас идешь в купальню и лежишь там в воде, пока не придут наши девочки — ученицы эссы Лилибен, они учатся у нее лечить внешность и приводить ее в порядок. С волосами тоже что-то надо делать… Там и пообедаешь. А потом к себе в комнату и спать! Спать! Ужин принесут прямо туда, и чтобы все съела.

Я только успевала глазами хлопать на все эти распоряжения. Вроде бы и поспорить хотелось. И не хотелось одновременно. Как-то вдруг ни с того ни с сего я почувствовала себя ужасно усталой. А ведь еще пять минут назад даже не помышляла о подобном и вроде бы сносно себя чувствовала. Ай-яй… Учили ведь в обители слушать свое тело, а не понукать его, как усталую лошадь в гору, пока не падет. Я так увлеклась, что забыла обо всем, этот интерес даже усталость сумел заглушить…

— И следующие три дня никаких занятий. Ты поняла? — Эсса Маирис все еще стояла надо мной, по своей всегдашней привычке уперев руки в боки, и грозно хмурилась. — Ни-ка-ких! Даже пера чтобы в руки не брала. И книг. Спать, есть, плавать в бассейне, наводить красоту, принимать массаж... — Она загибала пальцы на руках один за другим, а я чувствовала, как мои не по-здешнему раскосые глаза становятся круглыми. Это отдых?! Это издевательство! — Расчесывать волосы… и гулять с красивыми мужчинами. Все! Это рекомендации целительницы. Надеюсь, учить тебя соблюдать их не нужно? Ну и то хорошо… А ну, брысь в купальню, несносная девчонка! Чуть себя не уморила.