Доза - [47]

 - Не высунусь, — пообещал тот. — Ну а если этот твой цыган так и не найдется? Тогда что?

 - Не знаю, — покачал головой Кит. — Тогда уже все будет не важно. Но ты храни эту сумку. Может быть, Джессика жива, и вы с ней как–нибудь пересечетесь, отдашь ей тогда. Не знаю. В этой сумке — рецепт анти–снука.

 

 На всякий случай Кит прошел по чердаку до последнего подъезда, мимо еще одной импровизированной «комнаты» такого же, наверное, клошара, отсутствующего сейчас дома, и уже там спустился вниз. Постоял у окна, наблюдая улицу, и вышел из подъезда.

 «Делай, что должен, и будь, что будет» — вспомнились ему чьи–то слова. Кит, вроде, никому ничего не должен. Хотя… Джессика–младшая. Ей он, наверное, должен, да. И маме должен. Очень много.

 За свою жизнь он не сделал ничего, что могло бы предотвратить сиротство Джессики, ее сегодняшнюю пропажу и, быть может, смерть. Не сделал ничего, чтобы мама не превратилась в улыбающееся растение. Жил, ходил, озираясь, на работу; дрался со снукерами — то за жизнь, то за дозу; прятался на ночь в своей норе, чтобы утром опять, крадучись, выползти из нее и продолжить цикл. Он давно смирился с тем, что его жизнь так и пройдет и, рано или поздно, — но скорее–таки рано, — закончится.

 «А что я мог сделать?.. Ничего».

 Больше всего пугало то, что ничего не было известно о судьбе Эрджили. То ли он ушел в подполье, почувствовав опасность, то ли тем удалось выйти на его след. Если с цыганом что–нибудь случится, надеждам Хилмана, на том свете, и его, Кита, на этом, не суждено сбыться. Наверняка, есть еще сотни умных и честных ученых, которые работают над анти–снуком. Но их возможности, не позволяют им пока добиться результата. А если кто–то и добился чего–то, как Хилман, то разве корпорация позволит им остаться в живых и воплотить свои разработки в жизнь! Если бы знать хоть одного из этих ребят, можно было бы передать документы ему.

 Может быть, стоило отвезти бумаги Хилмана в клинику Эрджили? Им там виднее, кому лучше передать документы дальше.

 Кит сошел с дороги, зашел в ближайший двор, не обращая внимания на лужи и хлюпающее под ногами месиво. Там, выбрав место в центре, чтобы никто не мог напасть на него внезапно, снова включил телефон Джессики, набрал записанный номер клиники.

 - Реабилитационный центр для личностей, страдающих снуксил–зависимостью, — ответил молодой женский голос. — Здравствуйте.

 - Здравствуйте. Моя фамилия Макдауэл. Вчера к вам привезли мою маму.

 - Да, — подтвердила сестра. — Состояние больной стабильное. Если вы хотели бы посетить ее, то необходимо записаться заранее, таков порядок.

 - Хотел бы. Завтра.

 - Хорошо, я запишу вас. Часы посещения — с четырех до шести вечера.

 - Я понял, да. А могу я поговорить с профессором Эрджили?

 - С кем?

 - С профессором Эрджили.

 - У нас нет такого сотрудника. Вы уверены, что правильно называете фамилию?

 - Дело в том, что он не ваш сотрудник, но… Извините, я, кажется, действительно ошибся.

 Кит дал отбой, повернулся и сделал несколько шагов, заходя за стоящую неподалеку поломанную скамью. Из арки вышли трое в застегнутых наглухо куртках, в пятнистых армейских штанах, заправленных в высокие ботинки, и направлялись к нему.

 - Не суетись, чувак! — крикнул один на ходу. — И бежать не надо. Догоним — будет хуже.

 Они шли вальяжно, неторопясь, давая намеченной жертве время наполниться страхом до последнего пупырышка на коже, мрачно и равнодушно поглядывая в лицо. Наверняка, эти отморозки были из группировки, контролирующей этот и близлежащие кварталы. Лет по двадцать пять, спортивные, битые улицей, и уж конечно не с пустыми руками. Но если огнестрела у них нет, то преимущество на стороне Кита.

 Он быстро расстегнул ветровку, отбросил липучку, достал револьвер, взвел курок. Взял в прицел того, который показался ему вожаком этой троицы. Им оставалось пройти метров десять.

 - Разойдемся по–тихому? — предложил он.

 - А ты стрелять–то умеешь? — остановившись спросил тот, что был в прицеле. За ним остановились и двое других. Наверное, Кит не ошибся, и этот бык на самом деле был тут старшим.

 - А ты сделай еще шаг и увидишь, — сказал Кит.

 - Угу… Слышь, братан, пушку ты зря достал. За пушку мы тебя больно накажем. Но не убьем. А если пукнуть вздумаешь — завалим.

 Он выждал несколько секунд, ожидая, какое впечатление его слова произведут на Кита. Кит молчал. Он не слушал говорящего, он прислушивался ко двору, пытаясь уловить каждый шорох: ведь не факт, что эти трое здесь одни, шайка могла разделиться и взять его в кольцо, тогда можно в любой момент ожидать нападения сзади.

 - Мы сейчас пойдем к тебе, — продолжил бандит. — А ты решай. И помни: троих сразу ты все равно завалить не успеешь. А если пальнешь, тебе писец.

 Да, парни бывалые, это видно. И уверены в себе. И пистолет их, кажется, не очень испугал. Совсем не испугал.

 Вожак сделал шаг вперед и тут же нырнул вниз, в кувырок через голову. Тот, что шел справа от него, прыгнул в сторону, доставая из кармана руку, на кулак которой была намотана цепь. Третий присел и взмахнул рукой. Брошенный нож ударил кита в грудь, сильно ударил, но то ли рука подвела метальщика, и нож попал рукоятью, то ли… Ну да, точно — лежащий в правом внутреннем кармане телефон Джессики приказал долго жить.