Доза - [46]

 Не такой уж простой, однако, тип, этот Сиплый…

 План, созревший у Кита час назад, теперь стал казаться ему весьма рискованной затеей. Ведь и правда, он ничего не знает об этом клошаре, ни о его настоящем, ни о прошлом. Его простота и открытость может оказаться напускной, не более чем привычной игрой человека, вжившегося в роль…

 Он проснулся от табачной вони. То, что курил Сиплый было чем–то ужасным, меньше всего напоминающим табак, даже плохой табак. Может быть, у него безотходное производство: мясо «крысок» в суп, шерсть — в самокрутку?

 - Привет, Сиплый, — произнес он охрипшим со сна голосом, поднимаясь и садясь на топчане.

 - Здорово, паря, — благодушно отозвался тот. — Ты ко мне как, в гости или на постоянное поселение?

 - Я к тебе по делу, — улыбнулся Кит. — Хотя, ты знаешь, не прочь был бы остаться тут навсегда. Хорошо у тебя здесь — тихо, спокойно. А пока ты не навонял, так и запах был хороший.

 - Это да, — кивнул клошар. — Дух здесь добрый, древесный. А что ж за дело–то у тебя?

 Кит долгим взглядом посмотрел в лицо клошара, выхваченное на миг огоньком самокрутки, а потом снова едва различимое в темноте. Сейчас, пока он еще ничего не рассказал, у него есть дорога назад. Еще можно все отменить…

 - У тебя огонь–то есть? — спросил он. — А то глаз твоих не вижу совсем.

 - А чего тебе в моих глазах? — хмыкнул клошар. — Я ж, чай, не смертушка твоя.

 - Скажешь тоже!

 - А чего, — продолжил Сиплый. — Это ей, горбатой, край надо в глаза заглянуть, чтобы понять.

 - Что понять? — вопросил Кит.

 - А все, — неопределенно ответил клошар.

 - Ух ты! — усмехнулся Кит. — А ты заглядывал?

 - А то!

 - Понял?

 Сиплый встал, порылся в ящиках то ли стола, то ли комода, достал керосиновую лампу, разжег ее от окурка, покрутил фитиль. На пятачке, который они занимали, стало почти светло.

 - Есть будешь? — спросил клошар.

 - Буду, — кивнул Кит, надеясь, что у хозяина чердака найдется что–нибудь получше, чем крысиное жаркое. Соевая лапша в желудке давно рассосалась, оставив только горькие воспоминания о потраченных деньгах.

 Откуда–то из окружающей тьмы Сиплый выволок и поставил посредине журнальный столик, пошуршал пакетами, разложил соевые лепешки, открыл две банки консервированной фасоли, выставил початую бутылку буча, бросил на стол две сушеных рыбины и ложки, водрузил два стакана.

 - Ого! — не удержался Кит. — Откуда такая роскошь?

 - Оттуда, — осклабился клошар. — Это кто ж тебе так лицо поправил?

 - Шпана.

 Выпили. Полчаса стояла тишина, нарушаемая только стуком ложек о консервные банки да чавканьем. Выпили еще по одной.

 Пока Кит теребил сушеную камбалу, Сиплый снова запалил вонючую самокрутку.

 - Ты чем на жизнь добываешь? — поинтересовался Кит.

 Клошар неопределенно пожал плечами, хмыкнул.

 - Да чем придется.

 - А до того, как на чердак попал, чем занимался?

 - Матросил.

 - Ты возле тридцатой квартиры не видел никого больше?

 - Да нет. Как там девчонка–то?

 - Не знаю, — покачал головой Кит. — Она пропала.

 - Эвона… Ну, да ты тоже скоро пропадешь.

 - Это как? — не понял Кит.

 - Да так. Убьют тебя.

 - Типун тебе, Сиплый!

 - Ты слушай! Что не успел сделать — делай скорей. Недолго тебе осталось. Я смерть носом чую. Она и сейчас у тебя за спиной стоит.

 - Что–то ты мрачный какой–то сегодня… Может, тебе еще налить?

 - Да ты не шути, — недовольно произнес клошар. — Кончились твои шутки.

 - Ладно, Сиплый, — поморщился Кит. — Давай–ка, заканчивай тоску нагонять. Налей, лучше, еще по глотку.

 Выпив, Кит взял с топчана сумку, бросил ее на середину пятачка, возле стола. Клошар обронил на нее равнодушный взгляд, закусил буч куском лепешки.

 - Слушай, Сиплый, — начал Кит, подсаживаясь к собеседнику поближе. — Эту сумку нужно передать одному человеку.

 Клошар посмотрел на него долгим недоумевающим взглядом.

 - Ну так это… — произнес он. — А чего ж сам–то?

 - Не могу я, — покачал головой Кит. — Меня и правда, как ты говоришь, могут сегодня грохнуть. За мной следят. А этот человек пропал куда–то, на телефон не отвечает… Это очень важно, Сиплый!

 - Да я догадываюсь, не дурак, чай, — усмехнулся тот. — Вокруг тебя какая–то каша варится, я ж вижу, понимаю. Влип ты, паря, во что–то и выгрести не можешь.

 - В точку, — согласился Кит. — Именно что влип. И выгрести не могу, точно. Так передашь?

 - Давай–ка еще по одной, — пробубнил клошар.

 Он разлил остатки водки. Чокнулись, выпили. Закусили лепешкой.

 - Ты это… — подумав, сказал Сиплый. — Оставь сумку–то. Про человека этого мне скажи. Я попробую пособить.

 - Спасибо, — Кит хлопнул клошара по плечу.

 Он подробно описал внешность Эрджили, рассказал про то, как найти лабораторию, про то, что не следует болтать языком и болтаться с этой сумкой по городу.

 - Но это только если я до завтрашнего вечера не объявлюсь. Если буду жив, я найду Эрджили и скажу, чтобы он забрал у тебя сумку. Если же я не появлюсь, тебе придется найти цыгана самому. Скажешь ему, чтобы он пришел сюда, здесь и отдашь. А с сумкой к нему не тащись. Понятно?

 - Не дурак, — коротко ответил клошар.

 - И учти, Сиплый, — предупредил Кит. — В этой сумке — надежда на будущее. За ней охотятся черт знает сколько людей. За нее убьют, не думая. Но искать ее у тебя никому и в голову не придет, если ты сам не сглупишь и не высунешься где–нибудь.