Довольно милое наследство - [33]

Когда же мы наконец приземлились в Лондоне, я заметила среди встречающих помощника Джереми, Руперта. На его лице я увидела радость и облегчение от того, что я наконец прибыла. Мы сели в машину.

– Нам сообщили, что ваш рейс задерживается, – сказал Руперт вежливо, но несколько властно. – Джереми оставил инструкции на ваш счет. Мы отвезем вас на квартиру двоюродной бабушки. Гарольд позвонит вам… – Он посмотрел на часы и добавил: – Сейчас он в ресторане, ужинает с клиентом. Позвонит вам уже завтра утром.

К этому моменту я уже чертовски устала от юристов, которые спихивают меня друг на друга. И от Джереми в первую очередь.

– Где Джереми, черт возьми? – потребовала я объяснений. – Что вообще происходит?

– В офисе он сегодня не появлялся, но я уверен, он позвонит вам, как только сможет, – сказал Руперт негромко.

Что-то в его голосе мне не понравилось, словно мной опять пытались управлять. Терпеть этого не могу! Я порылась в сумке и нашла телефонную книжку. Мама, будучи человеком мудрым, дала мне телефон тети Шейлы, на всякий случай, мало ли что мне может понадобиться по ту сторону океана. Мама – единственный человек из тех, кого я знаю, кто готов всегда и ко всему: к международным конфликтам, атакам террористов, эпидемии чумы, ядерной войне – назовите что угодно, и она выдаст вам четкий план действий. Я позвонила тете Шейле на мобильный. Она ответила после второго гудка.

– Тетя Шейла? Это ваша племянница, Пенни. Я была вчера с Джереми, но ему сказали что-то ужасное. Я еду к вам, и еду прямо сейчас, потому что не могу вдаваться в детали по телефону. Пожалуйста, скажите дворецкому, чтобы пропустил меня.

Я говорила самым уверенным и командирским тоном, которым я пользовалась, только когда чувствовала себя готовой к бою, что случалось крайне редко. Но сейчас я просто устала, мне не нравилось, что мной помыкают, врут и вообще обращаются как попало. И видимо, мои слова прозвучали именно так, как я и хотела, потому что тетя Шейла ответила совершенно спокойно и покорно:

– Конечно, дорогая. Приходи прямо сейчас. Я немедленно позвоню вниз, чтобы тебя пропустили.

– Отлично, – сказала я оживленно, прервала связь и повернулась к Руперту.

Тот смотрел на меня, открыв рот. Я же продиктовала водителю адрес тети Шейлы, и мы отъехали.

– Планы слегка изменились, – сказала я Руперту по-деловому.

Руперт встревожился.

– Но Джереми хочет… – начал он.

Я посмотрела на него убийственным взглядом.

– Я оставлю вам номер своего мобильного. Если Джереми захочет со мной поговорить, а вряд ли он захочет сделать это прямо сейчас, то пусть звонит и днем и ночью. Как и любой, кто возьмется объяснить мне весь этот кавардак. – Я протянула Руперту клочок бумаги с номером, как раз когда мы подъехали к дому матери Джереми.

– Но что мне сказать, если меня спросят, где я вас высадил? – спросил он, едва не заикаясь.

– У вас есть ключи от квартиры двоюродной бабушки Пенелопы?

Руперт тут же протянул два прелестных позолоченных ключа: побольше и потяжелее от входной двери и поменьше, полегче, от квартиры.

– Скажите, ночевать вы останетесь там? – спросил он умоляюще. – Джереми говорил, что вы можете жить там сколько захотите, пока не распорядитесь собственностью. Завтра будут готовы бумаги по английскому завещанию, которые вам нужно будет подписать.

– Разумеется, – ответила я. – Я приеду туда, но попозже. Спасибо, что подбросили, Руперт, – добавила я ласково, но твердо. – А еще передайте Джереми, что невежливо так бросать даму, и если он захочет узнать что-нибудь еще о моих планах, то пусть звонит сам. И обязательно передайте ему, что я жду от него, от него лично, звонка.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава 13

Когда я добралась до апартаментов тети Шейлы, на улице было уже темно. Я постучала в дверь, и она почти сразу открыла. На тете был красный халат, расшитый золотом, и шелковые тапочки на плоской подошве. Ее светлые волосы были зачесаны назад и скреплены черным гребнем. Тетя Шейла курила сигарету. По виду она походила на марокканку. А точнее, на марокканскую любовницу толстосумов из Нью-Йорка середины шестидесятых. Тех толстосумов, что лежали на подушках вокруг мраморных бассейнов и курили кальян. Впрочем, я отнесла это лишь к своей привычке видеть во всем отдельно взятую эпоху.

На сей раз шторы в гостиной были отдернуты, и я увидела окно во всю стену, за которым открывался шикарный вид на ночную Темзу. Видны были освещенные здания и огни лодок, точно драгоценное ожерелье на шее реки.

– Пенни, детка! – воскликнула тетя Шейла, не глядя мне в глаза. – Я всегда рада тебя видеть. А по телефону мне показалось, что ты несколько расстроена, так что я решила встать с постели.

Она несколько переборщила с тоном, но все же добилась своей цели, и я почувствовала себя неотесанной деревенщиной, побеспокоившей свою престарелую тетушку. Судя по всему, я должна была начать расшаркиваться в извинениях, дабы смягчить свою наглость. В обычном состоянии я повела бы себя именно так, но сегодня я была не расположена играть в хорошие манеры.

– Вчера Джереми узнал кое-что совершенно поразительное, – сказала я, так и не сев на стул, на который любезно указала тетя. – И узнал он это от Ролло. Поэтому он выставил меня из Франции, и никто не хочет мне ничего объяснять.