Довод Королей - [184]

– Сезар, зачем ты это говоришь?

– Потому что скоро тебе это скажут другие. Будь готов, что кто-то из нобилей спьяну или со зла брякнет, что ты был бы лучшим королем, чем твои братья.

– Марк это уже сказал. Но я никогда не предам Филиппа.

– А он тебя? С каждым годом ты все больше напоминаешь Шарля, а Филипп все меньше. Элла и ее семья тебя ненавидят, но чем сильнее тебя ненавидят «пудели», тем сильнее любят солдаты и простонародье. Я не знаю, что будет через семь лет, но, если Паук не околеет от старости, Арции придется солоно. Ты же понимаешь, что Филипп проест полученные деньги... Это же так просто и удобно, ни о чем не думать, получать ифранское золото и расплачиваться им с ифранскими же купцами. За семь лет Арция превратится в свадебного кабана, которому под рыло суют готовое варево. Тепло, сытно, лениво... Уж куда приятнее, чем в лесу из-под снега желуди выкапывать. Только потом за такое собственной кровью расплачиваются.

– Ты думаешь, я этого не вижу?

– Видишь. Но что ты можешь сделать? Ты, пока еще любимый брат короля, герцог Эстре, вице-маршал, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ?! Ты взял Кер-Септим, преподнес брату победу, а ее разменяли на подстилки для «пуделей». Ты и Джакомо отлупишь, но ты не разгонишь обсевшую короля свору. Рауль попытался и сам угодил в паутину...

– Я не Рауль.

– Да, ты не Рауль. Но будь осторожен.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ AGE QUOD AGIS [102]

Хорошо, если конь закусил удила

И рука на копье поудобней легла,

Хорошо, если знаешь, откуда стрела,

Хуже, если по-подлому, из-за угла.

В. Высоцкий

2886 год от В.И.

10-й день месяца Звездного Вихря.

Арция, Мальвани

В Мальвани Сандер и Рито подъехали вечером. Первый месяц зимы в этом году выдался не слишком холодным, по крайней мере для этих мест. Кони, потряхивая гривами, бодро шагали между вековых дубов. Подо льдом спала присмиревшая Лэира, с печальным криком в пламенеющее небо поднялась туча черных птиц. Лес расступился, и дорога побежала среди пустых белых полей. Справа показался высокий обелиск, поставленный в память побед кого-то из первых Мальвани. Рито, насвистывая фривольную оргондскую песенку, искоса взглянул на серьезное лицо друга. Александр не находил себе места с тех пор, как король назначил его протектором Севера и отправил в Эстре. Хотя, пожалуй, все началось раньше, когда Сандер узнал о паучьем золоте и пошел против брата и толпы проглотов. И правильно сделал, а с Филиппом они помирятся, а не помирятся, тем хуже для короля.

Байланте до мозга костей, Рито считал, что единственное, чего нельзя исправить, – это смерть. Со всем остальным можно и нужно спорить. Конечно, неприятно, что Филипп пошел на поводу у Паука, но какие наши годы! Что до эскотской затеи Сандера, то мириец почитал ее вполне осуществимой, а король, чем бы он при этом ни руководствовался, наделил брата такими полномочиями, что тому теперь никто не указ. И прекрасно! Расколотим Джакомо, затем Фронтеру, а там и паучий мир кончится, так что все утрясется само собой.

Александр на подобные жизнерадостные высказывания лишь качал головой и улыбался, но Рафаэль не сомневался: как только дойдет до дела, друг возьмет себя в руки, но сначала надо немного отдохнуть. Мальвани находится на полдороге из Мунта в Гаэльзу, и никого не удивит, если брат навестит сестру, а герцог Эстре передаст герцогине Мальвани письма от мужа и сына. Странно было бы, поступи они иначе, другое дело, что задержаться больше чем на несколько дней не получится. Война есть война.

Пока же с армией, выдвигающейся на север, великолепно управятся Игельберг и Одуэн Гартаж. Дарниец Рафаэлю нравился в той же мере, в какой его тошнило от Рогге и Вилльо, которые, к счастью для них, остались далеко. Мириец был вполне доволен жизнью и ужасно хотел, чтобы Александр чувствовал то же. Неистовое пламя заката, кружащие в небе птицы, стремительно выраставшие стены и башни старинного города отнюдь не казались Рафаэлю зловещими, и он искренне удивился, услышав слова Александра о какой-то там дурной примете.

– Сандер, вороны на заре всегда летают и орут, а что небо такое красное, так это к ветру... Да и что могло здесь случиться? До границы далеко, войны пока нет.

– А почему тогда Миранда не вернулась из Малве в Мунт?

– Проклятый! А чего ей там делать? На «пуделиху» смотреть? То, что мы вернемся, она не знала, мы же уходили до следующей осени.

– Да, наверное...

– Сандер, да что с тобой такое? Сезар получил от матери два письма, все было в порядке.

– Два месяца назад.

– Ответь мне, только честно. Кто был на войне? Ты или Даро?

Рито с облегчением увидел, что Александр рассмеялся и с готовностью присоединился к другу. Луи Трюэль на полном серьезе утверждал, что байланте если не целуется с девушками, то поет, а если не поет, то дерется или смеется. В этом, безусловно, была изрядная доля правды.

Они успели в город до закрытия ворот, хотя герцога Эстре в Мальвани впустили бы даже в Рябиновую полночь[103]. Копыта мирно зацокали по булыжникам мостовой. Замок Мальвани располагался на холме у реки, но мост поднят не был, что лишь подтвердило слова Рафаэля о мире и благополучии.

Одноногий привратник в теплом плаще, из-под которого виднелся старательно начищенный нагрудник, сияя щербатой улыбкой, распахнул ворота, пропуская дорогих гостей. Замок еще не спал, и встречать приехавших высыпало чуть ли не все его население. Эстре и Кэрна соскочили с коней, подавая пример эскорту. Двор заполнился ржанием, топотом, звоном железа, веселыми, усталыми голосами. На парадном крыльце, кутаясь в серую, расшитую серебром шаль, появилась Миранда, нежно поцеловавшая герцога в лоб. Сандер не мог при всех спросить о Даро. Это сделал Рито, склонившийся в изящном поклоне и поднесший к губам поясную ленту сигноры.