Дотянуться до моря - [7]

— Значит, так, — начал Бранк, прокашлявшись, что как я уже дано приметил, свидетельствовало у него о высокой степени мыслительной концентрации, — слушай сюда. Первое: успокойся, ты взвинчен и, значит, можешь сделать глупостей. Все живы, ты на свободе, у тебя есть лавэ и друзья, — зачем так сильно нервничать? Второе: позвони жене этого твоего деда… Питкеса… Вдовец? А близкие родственники? Дочь? Как зовут? Джоя? Шикарно! Они друг с другом нормально? Души не чают? А телефон Джои этой у тебя есть? Найдешь? Ну, и отлично! Cкажи дочери, что ее папеньку задержали, но чтобы не волновалась, что все образуется, и что скоро (объясни ей, скоро — это не позднее двенадцати часов после задержания, чтобы она не металась к телефону каждые пять минут) ей должен позвонить «следак», который ее отцом занимается. Пусть будет готова тщательно записать все данные «следака», включая обязательно мобильный телефон, из какой он конторы, адрес, потом пусть уточнит, по этому ли адресу ее отца держат, как и со скольких часов к нему завтра может попасть адвокат. Дальше — по какой статье его задержали. Пусть все запишет и сразу же перезвонит тебе, а ты — мне. Вообще-то, по 96-й статье УПК они имеют право предоставить задержанному самому сделать звонок родственникам, но это вряд ли. Все в красках, за что ее батю взяли, он рассказывать не будет, не положено, ладно бы статью сказал, так что ты дочку успокой, чтобы лишнего не нервничала: задержали, мол, по недоразумению…

— Это как? — перебил Бранка я. — По какому, например, недоразумению? Приняли в метро за смертницу-шахидку?

— Да хоть и типа того! — хохотнул Бранк. — Точно — скажи, что, мол, на объекте каком-нибудь вашем среди рабочих — выходцев с северного Кавказа затесался один, похожий на разыскиваемого террориста, во время задержания которого ее отца, чего-то вякнувшего не по делу, загребли, так сказать, под горячую руку. Угу?

— Угу, — кивнул я в трубку.

— Так, третье, — продолжил Бранк. — В контору, раз уж тебя там на удачу нет, не суйся. Но позвони, попроси секретутку свою, чтобы соединила со старшим, скажи, что приехать сам, к огромному сожалению, не можешь, и в свою очередь спроси, кто такие, откуда, на каком основании вломились. По какому вопросу, я думаю, по телефону скажут вряд ли, но хоть узнаем, кто из наших на это раз на тебя наскочил.

— Если по телефону, ты говоришь, сути дела не скажут, то, может, все же поехать, переговорить? — решил похорохориться я. — А то как-то отсиживаться, когда другие там, под дулом автомата…

— Сеня, не ерунди! — еще более раздраженно осек меня Бранк. — Под каким дулом? Сам говорил, сидят мирно, чай пьют! Ты сам подумай: зачем ты там нужен? Чтобы урегулировать вопрос на месте? То есть, ты хочешь дать им лавэ? Зачем тогда ты мне звонишь? А то, что у них может быть одер не только на шмон, но и на твой арест, ты не подумал?

— Арест? — вырвалось у меня вслед за рухнувшим вниз сердцем. — За что?!

— Сень, ты как тот западэньский хохол из анекдота, — фыркнул Бранк. «Дуже, говорит, Пэтро, москалэй я нэнавыжу. Так нэнавыжу, шо поубывав бы усих!» А Петро ему: «А ты нэ боышься, Гриць, шо тэ москалы пэршие тэбэ убьють? — Так мэнэ за що?!» Да почем я знаю? Может, с дедом твоим по одному делу, а может, по другому какому. Хочешь выяснить? Валяй, езжай. Только учти — выйти гораздо труднее, чем не сесть.

— Да, — мрачно отозвался я, — понял.

— Ну, а раз так, — подхватил Бранк, — не лезь сам к черту в пасть. Позвони, все выясни, скажи, что явишься по первому официальному зову повесткой по месту жительства, а сегодня — простите, ну, никак. Не хами, но и не тушуйся, говори спокойно и нагло. Уяснил?

— Уяснил, — вздохнул я.

В динамике раздался приглушенный зуммер второго вызова — кто-то звонил по параллельной линии. Я отнял трубку от уха и взглянул на табло, — номер был незнаком и вообще начинался на +9, то есть был не из России. Из-за границы я никаких известий не ждал и потому вернулся к разговору с Витей Бранком.

— Что дальше? — спросил я его.

— Дальше — в-четвертых и последних: — пока суть да дело, встреться с этой… как ее… ну, теткой из министерства…

— Нарцыняк Лидией Терентьевной, — подсказал я.

— Да, с Терентьевной этой, узнай, что она знает о деле, так сказать, с их стороны. Ну, вроде все.

— Вить, а что Питкесу может грозить в этой ситуации, — спросил я угрюмо.

— Это, друг мой, зависит от целого ряда обстоятельств, — с готовностью подхватил тему Бранк. — Во-первых, от статьи «у-ка эр-эф», по которой будет квалифицировано содеянное. Вот, например, как мы предполагаем, дед твой не совсем удачно занес сегодня кому-то «котлету», на чем его и повязали. Но поскольку мы не знаем, кому он эту «котлету» нес и при каких обстоятельствах спалился, сие деяние может быть квалифицировано как, например, коммерческий подкуп по статье 204, пусть даже по более тяжелой ее части второй — это у нас всего до шести лет…

— Шесть лет?! — в холодном ужасе повторил я.

— А вот если посмотреть на сей проступок с точки зрения статьи 291, - не обратил на мои слова внимания Бранк, — дача взятки, а у нас больше «ляма», значит, в особо крупных, то это уже до 12-и годков, да-с.