Доступ к телу - [8]

В дверь заглянул его секретарь, майор Алексеев.

– Никита Васильевич, вам банкир Бородин звонит. Возьмете трубку?

– Спроси, что надо.

– Уже спросил. Просит о встрече.

– Пусть приезжат. Я до конца рабочего дня в кабинете. И больше ни с кем не соединяй. Подремать охота.

Майор кивнул и шагнул за порог. Потапов его остановил:

– Погоди, Саша. Там под столом мои штиблеты. Положь рядом, чтоб я босиком не вскакивал.

Секретарь молча выполнил просьбу и вышел. Генерал тяжело нагнулся, расшнуровал обувь и поставил снова на паркет. В комнате для отдыха он хранил домашние тапочки, но никогда на службе не пользовался. Сам не знал почему. Наверное, стеснялся. Лежа и глядя в потолок, пожалел себя. Весна проходит, а он так на рыбалку и не выбрался. А как сейчас хорошо в лиманах. Там за Астраханью, в глубоких протоках матушки-Волги притаился сазан. Такую рыбину достанешь, весь год вспоминаешь. Кило на тридцать может потянуть. А ушица под водочку! А воздух… Да и лететь туда час с небольшим. Только свистни. Да как оставишь кресло? Время стремное.

Не заметил, как и уснул.

– Бородин в приемной. – Майор Алексеев склонился над генералом и докладывал как можно тише, чтобы не травмировать спящего.

Потапов мгновенье смотрел на секретаря ошалелым взглядом, затем в глазах генерала появилось нечто осмысленное, и он резко переместил туловище в сидячее положение.

– Вот что… ты сообрази нам кофейку и рюмочки. Да, и что-нибудь закусить. Там, где-то в холодильнике балычок есть. Купавин приносил, когда из Хабаровска явился…

Отдавая распоряжение, он одновременно втискивал ноги в штиблеты. По дороге к столу открыл книжный шкаф и извлек бутылку армянского коньяка. Когда Арсений вошел в кабинет, хозяин уже сидел в кресле, словно от стола не отлучался.

– Привет, банкир. Рад, что не забываешь старика. Присаживайся поближе. Я тут вздремнул немного, сейчас кофейку попьем, и взбодрюсь.

– Здравствуйте, Никита Васильевич. Я вас надолго не отвлеку.

– А я сегодня никуда не спешу. Время такое, лучше выждать, чем дров наломать, сам понимашь.

– Время непростое, – согласился Арсений: – Я уж грешным делом думал, не застану. Обычно вы в мае сазанов под Астраханью тягаете.

– Не трави душу. С чем прибыл?

– Да, собственно, у меня вопрос не к вам. Хочу протекции.

– Протекции все хочут, – подмигнул Потапов. – Она нынче в цене.

– За ценой не постоим. Важно, чтоб была разумной.

– Это, смотря к кому вы, молодой человек, намылились…

– Мне нужен начальник ФСИН области.

– Куприянов, что ли?

– Он самый.

– Друзей на зоне побаловать решил?

– Что-то вроде того… – Бородин не намеревался открывать генералу истинную причину своего интереса. От Потапова требовалась лишь роль связного. Предшественника Куприянова скандально сняли полгода назад, и рассчитывать на радушие вновь назначенного чиновника к незнакомому банкиру было бы наивно.

Алексеев внес на подносе кофе, тонко нарезанный балык и две рюмки. Потапов тут же наполнил их коньяком:

– Давай за все хорошее.

– За вас, Никита Васильевич.

Мужчины чокнулись. Гость похвалил коньяк и напомнил о своей просьбе.

– Конечно, Арсений, я к тебе с расположением. Внука Петьку по программе своего банка в Англиях обучаешь. Но я тоже, кажется, не в долгу. Проверку по зарплате твоих сотрудников мои люди провели мягко. Черного нала «не нашли». Так что на нонешний день мы квиты.

– Другой бы спорил…

Генерал пожевал пластинку деликатесной рыбы и продолжил мысль:

– Куприянова я знаю. Он с моей подачи тебя приласкает. Чем расплачиваться будешь?

– Могу вашему сыну кредитную линию открыть. Он же у вас по торговой части.

– На досуге помозгуем, – полистав настольную записную книгу, Потапов извлек мобильник: – Что ты хочешь, чтобы я ему наплел?

– Намекните, что я человек благодарный и умею держать язык за зубами.

Генерал кивнул и позвонил руководителю ФСИН. Через пять минут проблема была решена, и Бородин откланялся. Никита Васильевич выпил еще рюмку и приказал подавать машину. Торчать в кабинете ему наскучило.

* * *

Известно, тюрьма не сахар, но раз люди сидят годами, как-то приспосабливаться надо. Зеки и приспосабливаются, вырабатывают свой этикет, правила хорошего тона, а для развлечений чинят друг другу всевозможные козни. Это непосвященному кажется, что когда уголовники не бьют друг другу морды и не тычут в бок заточки, у них все спокойно. Это не так. В самые затишные и будничные дни что-то постоянно происходит. Каждый вроде сам по себе, но ушки на макушке. Кто с кем говорит, почему один отвернулся от соседа, с которым всегда корешил, все это безумно важно и требует постоянных оценок. Среди зеков плетутся тайные интриги, они пробуют друг друга на прочность, а случается, и меняют авторитетов. Все как на воле, только опаснее и безжалостнее. Оттого и расслабленность снаружи, а внутри напряженная борьба характеров.

В этом смысле камера Степа, назначенного тюремным сходом на должность смотрящего, мало отличалась от других. В тюремных камерах всегда дух тяжелый. Но по сравнению с тем, что витал тут месяц назад, – лафа. Перед приездом высокой комиссии камеру разгрузили. Из сорока семи постояльцев оставили треть. Почти как в культурных странах, только телевизора не поставили. Зато у каждого свои нары. Поначалу зеки простору радовались, потом привыкли. К хорошему человек привыкает быстро. Но в настроении коллектива повышенный градус сохранился.