Достучаться до звёзд - [57]

— Я отожмусь десять раз… — пробубнил он, — чувствуя, как кровь прилила к лицу и заставила жаром гореть уши.

Тишина была ему ответом. Дьявола в келье не было. Послушник сначала быстро огляделся, потом стал тщательнее просматривать каждый закуток кельи, где могло бы спрятаться Существо. Убедившись в отсутствии Вселенского Зла, будущий святой отец с облегчением выдохнул, потом встал в упор лёжа и отжался десять раз.

День четвёртый. Выбор.

Еда была на месте, и ничего вкуснее этого чуть затвердевшего чёрного хлеба и прохладного молока с мягкими комочками сливок на поверхности Послушник никогда не вкушал… Позавтракав, будущий святой отец собрал тексты, свечи, ещё раз оглядел келью, задержав взгляд на том месте, где первый раз увидел настоящего Дьявола, и услышал приближение поющей процессии по ту сторону двери. Последняя, заскрипев, отворилась и выпустила молодого человека из подземелья.

Вышел Послушник на свет Божий, оглядел братию, прошедшую такое же испытание, и… так как был умным и понимающим человеком, о своей встрече в подземелье… забыл.

Но… продолжение следует…

Эльмира Тулькебаева Фокусник

I

Лондон 1886 года.

Вы верите в чудеса? Нет? Странно… многие не верят, не замечая, что чудеса творятся прямо у них под носом. Я хочу рассказать историю, которая произошла со мной много лет назад — мне тогда было 19 — историю, которая сильно изменила мою жизнь.

Итак, меня зовут Джоанна Баркер. Я жила в Лондоне, самом прекрасном городе на свете. Работала в лавке мистера Блэка. Заработок был небольшой, поэтому приходилось считать каждый пенни.

В один прекрасный летний день я, как обычно, сидела в лавке. Стрелки на часах показывали без десяти одиннадцать, покупателей ещё не было. Яркий солнечный свет падал в окно, и стоящее за окном дерево причудливой тенью расползалось на полу. Вдруг зазвенел дверной колокольчик, и в лавку вошла моя лучшая подруга, Джессика Мэйсон.

— Привет, Джоанна!

Все вокруг удивлялись нашей дружбе. Родители Джессики были богаты, не чета моим. Познакомились мы с ней в лавке и сразу подружились. Джессика не была избалована богатством, а её родители (добрые люди) ничего не имели против нашей дружбы.

— Доброе утро, Джессика! Как прошло свидание с сыном судьи Тёрпина?

Джессика была очень хорошенькой, и её всегда окружала толпа кавалеров, на которых она, к слову сказать, мало обращала внимания.

— С Уильямом? Никак, мрачный и скучный тип, постоянно говорил о себе. Папа купил нам билеты на представление, чтобы мы провели сегодняшний вечер вдвоём, но ещё одного такого вечера я не выдержу! Пойдёшь со мной?

— На какое представление?

Её глаза заблестели:

— На представление месье Леофара Леона!

Для пущей убедительности она вытащила из сумочки два билета и потрясла ими в воздухе.

Месье Леофар Леон! Известие о его приезде наделало много шума. Он был знаменитым фокусником, гастролировал по разным городам. Его представления имели огромный успех, все мечтали увидеть его. Лондон пестрел афишами с его портретом.

— Самого месье Леона? Джесс… я не могу. Это ведь ужасно дорого!

— Джоанна, перестань. Я тебя приглашаю, а не то отдам билеты родителям, — она протянула билет.

Я колебалась… соблазн сходить на представление великого фокусника был велик. Самой мне бы нипочем не наскрести денег на билет, пришлось бы сесть на голодную диету.

— Хорошо, — я взяла билет. Джессика просияла.

— Вот и отлично! Я зайду за тобой в семь вечера. Будь готова!

И, развернувшись на каблуках, она вышла из лавки.

II

Месье Леон давал свои представления в Альберт-Холле. Я никогда раньше не была в театре. По такому случаю я надела маленькое чёрное платье с белым воротником моей покойной матери.

Ровно в семь часов вечера к моему дому подъехал кэб, в котором меня ждала Джессика.

За весёлой беседой мы не заметили, как очутились у театра.

Я до сих пор помню, как меня поразило его великолепие! Театр показался мне роскошным дворцом, из окон которого лился золотой свет и звучала приятная музыка. Отовсюду к театру стекались толпы людей: чопорные дамы в великолепных платьях, в сопровождении кавалеров, семьи с весело смеющимися детьми, молодые девушки и юноши. Все спешили в Альберт-Холл.

Войдя в театр, я остановилась в нерешительности. Его внутреннее убранство поражало и радовало глаз: искусно расписанный потолок, роскошные хрустальные люстры, заливающие всё пространство ровным светом, который отражался в зеркалах с резными золочёными рамами. Вдоль стен стояли статуи; казалось, их каменные лица пристально следят за нами.

— Пойдём, — Джессика потянула меня за рукав в зал.

Мы заняли свои места в самой середине зала. Рядом с нами сидела молодая семья — мальчик лет семи вытягивал шею, чтобы получше рассмотреть сцену.

Свет погас. Разговоры стихли, распахнулся занавес.

Луч света выхватил силуэт человека в цилиндре, с накидкой на плечах. Лицо было скрыто под белой маской. Месье Леон, а это несомненно был он, взмахнул руками, и в то же мгновение сцену залил яркий свет, заиграла громкая музыка. Представление началось.

Никогда я не видела ничего подобного! Весь вечер Леон поражал публику своим мастерством: доставал кроликов и голубей из своего чёрного цилиндра, в считанные секунды отпирал самые хитроумные замки сейфов, освобождался от смирительных рубашек, цепей и наручников. Но самое интересное произошло в конце.