Достоверность характера - [8]
Картину боя В. Быков живописует со свойственной ему скупостью: у него нет лишних слов и необязательных деталей. Все предельно просто и буднично, как в настоящем бою. А впечатление остается глубокое. При удивительном лаконизме предельная выразительность. Достоинство редкое и самой высокой пробы. Поэтому, наверное, Быкова очень трудно пересказывать.
Однако давайте посмотрим, как все же завязался бой. Да, сразу оговоримся, рота не обязана была принимать бой, в ее задачу входило только обнаружение противника.
«— Под носом немцы,— после минутной паузы спокойнее [4] сказал комроты. — Подтяните людей! Удвойте наблюдателей со стороны. Назначьте слухачей! Пили- пенко, смените головные дозоры!» (Как видим, пока все грамотно.)
Спокоен командир роты, спокойны и командиры взводов, они даже еще «поторговались», кому все-таки идти в головной дозор. Пилипенко переговорить трудно — пошел Ванин. Потом Ананьев вместе с замполитом Гриневичем станут ориентироваться по карте. Вот здесь ротный окажется не очень силен. Во всяком случае, на местности он ориентировался увереннее. Все же, сориентировавшись, обнаружили, что неподалеку находится станция. Первая реакция Ананьева: «Вот бы захватить!» На что Гриневич сухо ответит: «Еще чего!» Тут из головного дозора прибегает автоматчик Кривошеев.
«Кривошеев еще издали взволнованным шепотом заговорил:
— Товарищ старший лейтенант, надо ударить! (Даже слово «немцы» не произнес, до того обыденным стало «ударить».— А. Л.) Копают на бугорке, охранения с этой стороны никакого. Мы их голыми руками, как цыпленков, возьмем. Младший лейтенант говорит: «Только быстрее!» (Значит, весь дозор уже зажегся этой стратегической идеей.— А. Л.)
Он выпалил все это, оживленно тыча в темень рукой, с таким счастливым видом, будто то, что они там увидели, было для всех радостью. И, как ни удивительно, это его чувство риска и радостного воодушевления сразу передалось командиру роты — тот подобрался, выпрямился и круто обернулся к замполиту:
— Ударим!»
Осторожный замполит стал резонно отговаривать. На его довод, что образовался большой разрыв с соседями, Ананьев отвечает фразой, в которую уложилось все его теперешнее настроение: «Подтянутся ночью твои соседи! Никуда не денутся!» Вот эти «твои соседи» и «никуда не денутся» сказали больше, чем могли сказать многие приблизительно написанные страницы. Когда же у Ананьева аргументы в пользу атаки иссякнут, тогда он и примет решение:
«— А — была не была! Рубанем — посмотрим! Васюков, дуй за ротой)
Гриневич молчал: возражать в таких случаях было бесполезно».
И «рубанули». Высота была взята: какие немцы были побиты, какие бежали. Одного взяли в плен. Да, тут важно еще отметить, как начиналась атака. «Не успели мы поравняться с командирами, как Ананьев скомандовал:
— За мной, марш!
То шагом, то бегом рота быстро двигалась вниз. Теперь она подтянулась, собралась в одно целое и снова, будто не было ни боев, ни потерь, ни всяческих мелких и больших неувязок, стала чутким, согласованным механизмом, подвластным единой воле командира».
Нелишне также отметить, как атака заканчивалась.
«Ананьев энергично замахал рукой. И вдруг, будто вынырнув из-под воды, я услышал его непонятно чужой и очень далекий голос:
— Стой! Рота, стой! Назад! В траншею, назад!»
Не верится, что еще какой-нибудь час назад эта рота брела по ночной дороге, больше напоминая отступающее подразделение.
Командиры взводов между собою переругиваются, с ротным пререкаются, солдаты тоже особым чинопочитанием не отличаются. Вот только один эпизод. Солдат загнал приблудшую собачку в грязь. «Бежавший поодаль младший лейтенант Ванин круто повернулся к бойцу в длинной палатке:
— У тебя голова на плечах или котелок немытый?
— А чего она лает!
— На дурака лает! Лезь теперь — доставай!
Лезть в воду бойцу, разумеется, не хотелось, и он тихонько забирал в сторону, подальше от командира чужого взвода.
Тогда Ванин решительно вошел в воду и взял собачонку на руки.
— Напрасно! Надо бы того пентюха заставить,— сказал командир роты, и, как это часто делал, вдруг повернулся, и, будто забыв о присутствующих, быстро зашагал по дороге».
Между прочим, вот этот, казалось бы, не очень решительный младший лейтенант (по профессии военный разведчик) в бою умело управляет своим взводом, а по дерзкой смелости равных в роте ему нет.
Как высококлассный спортсмен умеет в нужный момент полностью собраться, а остальное время пребывает в состоянии расслабленности, так и воинское подразделение, ставшее единым организмом, способно в нужный момент собраться, среагировать на опасность. Способность же командира в любой нужный момент мобилизовать все внутренние ресурсы подчиненных и умение вовремя снять излишнее напряжение свидетельствуют в пользу его командирских способностей. Между прочим, и приблудшая собачонка, и препирательства взводных, и грубоватые шутки ротного — все это отвлекало бойцов от гнетущих мыслей, невольно порождаемых однообразием ночного марша, постоянной неизвестностью н пакостной погодой.
