Достоевский - [17]

Трехэтажное здание имело со стороны Рождественки богатый парадный вход, украшенный колоннами, а перед ним — большой двор, огражденный со стороны улицы металлической решеткой. «Сие обширное 3-х ярусное здание возвеличивается прекрасным входом, к нему принадлежат многие ближние строения», — сообщал старинный путеводитель по Москве. По обеим сторонам главного здания, где были устроены аудитории, кабинеты и библиотека, стояли два двухэтажных каменных флигеля, выходившие на Рождественку: в них разместились больница, аптека, квартиры инспекторов, общежитие для студентов. Рядом — двухэтажный особняк вице-президента академии статского советника Н. С. Всеволожского (президент Я. В. Виллие, выходец из Шотландии, управлял Петербургской ИМХА). Позади главного корпуса, в парке, был образован ботанический сад с участками для разведения лекарственных растений, в углу парка стоял особняком анатомический театр с помещением для служителя.

Однако, при всей выгоде местоположения и красоте фасадов, в здании, наскоро приспособленном под нужды учебного заведения, ощущалась теснота, многие помещения обветшали, потолки сгнили, полы прохудились; не было должного порядка и чистоты, не соблюдались правила гигиены (Характерно замечание (в романе «Подросток») Аркадия Долгорукого о молодом докторе, лечившем Макара Ивановича: «Я решился наконец ему простить его медицинское высокомерие и, сверх того, научил его мыть себе руки и чистить ногти, если уж он не может носить чистого белья. Я прямо растолковал ему, что это вовсе не для франтовства и не для каких-нибудь там изящных искусств, но что чистоплотность естественно входит в ремесло доктора, и доказал ему это».), отсутствовали помещения для клиник, музеев, теоретических кафедр; небрежно содержались архивы; поиск профессоров и преподавателей сталкивался с серьезными затруднениями. Казеннокоштные воспитанники получали от академии весьма скудное, хотя и полное содержание — питание, одежду, стоимость обучения и общежития.

Целые дни студенты проводили на лекциях и в клиниках. Пять дней в неделю занятия начинались утром в восемь и заканчивались вечером в семь. В субботу и воскресенье учебной нагрузки было меньше, но в расписании всегда стояло утреннее и вечернее посещение больных. Пропуски лекций тщательно фиксировались; инспекторский надзор следил за студентами как в стенах академии, так и вне ее — в город можно было выходить только группами по пять—десять человек под присмотром сопровождающего. За дурные поступки — нарушение порядка за столом, несоблюдение формы одежды, пьянство и буйство, драки и безрассудные ругательства, дерзости в адрес начальства и «замешательства» (подобия бунта) — воспитанники строго наказывались: несовершеннолетних пороли (руководство академии признавало порку лучшим исправительным средством, неоднократно на опыте доказанным), совершеннолетние удалялись из академии домой, отдавались в фельдшеры или в солдаты. Указ Александра I (1810) требовал:

«Тех из воспитанников испорченной нравственности, коих домашние наказания исправить не могут, исключить вовсе из оной, обращая их навсегда в аптекарские или садовые ученики, смотря в каком роде службы они могут быть для общества полезными, а тех, кои выше меры окажутся развратными, отдавать в солдаты»⁴³.

Судя по тому, что Михаил Достоевский не был отправлен «обратно в духовное ведомство», не был отдан в фельдшеры или солдаты, не был «обращен» в аптекарские или садовые ученики, а также — как совершеннолетний — не подвергался порке, он оказался успешным студентом. Программа занятий была весьма внушительной: 1-й класс — минералогия, зоология, математика, физика, начальные основы анатомии; 2-й класс — химия, анатомия, физиология, ботаника; 3-й класс — патология, терапия, хирургия, фармакология, искусство писать рецепты; 4-й класс — практическая медицина, хирургия, повивальное искусство, судебная медицина, медицинская полиция. Кроме того, во всех классах изучались иностранные языки (немецкий и, по желанию, французский) и обязательная латынь. Профессора клиник вели со студентами занятия у постели больных в Московском военном госпитале.

В начале ноября 1811 года, как о том свидетельствуют формулярный и послужной списки, Михаил Достоевский был удостоен звания студента 3-го класса; 15 июля 1812-го — произведен в студенты 4-го класса. Однако прежде чем изучить курс наук за 4-й класс и быть допущенным к выпускным испытаниям, ему пришлось — по обстоятельствам чрезвычайного значения — получить уникальную медицинскую практику. 4 августа Наполеон со 180-тысячным войском начал штурм Смоленска. 8-го Кутузов был назначен главнокомандующим. Неделю спустя, 15 августа, Михаил Достоевский «по надобности во врачах, во время последней против французов войны командирован г. вице-президентом академии в Московскую Головинскую госпиталь для пользования больных и раненых».

В связи с войной московское отделение академии было эвакуировано во Владимир и Муром, профессора и студенты работали в госпиталях и на полях сражений. Помощь раненым оказывалась поэтапно: на передовых позициях были перевязочные пункты и небольшие отряды военной помощи, лазареты, фуры, подвижные госпитали (в 10—15 верстах от линии фронта). С 9 августа в Москву стали прибывать первые транспорты раненых и больных, пострадавших еще под Витебском и при отступлении к Смоленску. Генерал-губернатор Москвы граф Ф. В. Ростопчин организовал целый корпус врачей и фельдшеров и сам постоянно навещал больных в Головинском дворце, взывал к населению города проявить заботу о болящих и страждущих и делать добровольные пожертвования. Тем временем фельдмаршал Кутузов принял спешные меры к развертыванию временных госпиталей в городах Касимов, Елатьма и Меленки, куда был перемещен основной состав персонала Главного госпиталя. На долю Михаила Достоевского достался самый трудный период войны, центральным событием которого стало Бородинское сражение. План его медицинского обеспечения исходил из предполагаемого количества потерь ранеными 20 тысяч человек и убитыми пять тысяч человек44.