Достоевский (и еврейский вопрос в России) - [9]

У Ф. М. эйфория от успеха, для критиков – «собачья кость». Он, бедный человек (в его представлении), впервые получает сотни и тысячи серебряных рублей. Издатели готовы платить. Но вдруг сквозь радостную эйфорию от успеха, денег проскальзывает искреннее признание: «Живу-то я беспорядочно – вот в чем вся штука!..» Многое для понимания событий того времени и происходящих с Ф. М. и рядом (вокруг) дает переписка с братом Михаилом, с которым он был особенно близок, вместе учился, постоянно общался, а позднее издавал общий журнал на паях. А события нарастают. Ф. М. вскоре ждет сокрушительный удар. Одновременно с «Бедными людьми» Ф. М. работает над новым романом – «Двойник». В письме к брату мы читаем: «В «Отечественных записках» он займет 11 листов… С какими надеждами они все смотрят на меня… Действительно, Голядкин (герой нового романа – М. П.) удался мне донельзя…». И далее все в подобном духе. Холодный душ еще впереди.

Белинский ожидал очередной шедевр от Ф. М. Ожидания основывались на прослушиваниях отдельных частей, которые автор читал по мере написания. Но это только первые главы, начало.

Ф. М. бомбардирует брата письмами по мере написания «Двойника». Временами называет свою новую работу поэмой, другой раз – романом и даже новеллой. В сущности, его «Двойник» – это и сам автор. У него постоянное раздвоение личности. То он нищий и постоянно жалуется на свою бедность. То получает тысячи, а его камердинер живет за его счет, да еще любовницу содержит. Есть еще Ф. М. такой скромный, застенчивый молодой человек, то вдруг вспылит и непонятно за что и почему начинает громыхать. У него успех от написанного, явный успех. Сам Белинский признал, не говоря уж о друзьях. Да и все его герои подобны ему.

Первая публикация «Двойника» появилась в феврале 1846 года в «Отечественных записках». Работа имела подзаголовок «Приключения господина Голядкина». Издавал журнал Стелловский, который все время подгонял Ф. М. Нарушение условий договора грозило автору финансовыми потерями.

Рецензии на эту работу были разгромные. Автор, в сущности, скопировал сюжет Гоголевского «Носа». Анри Труайя приводит в своей работе о Достоевском чуть ли не дословные совпадения в поведении титулярного советника Голядкина с его прототипом коллежского асессора Ковалева. Подобные параллели, пишет Труайя, можно провести через весь текст. Видно, Стелловский подгонял Ф.М., и у того вместо «светлой и серьезной идеи», как напишет Ф. М. в 1877 г., получилось то, что получилось.

Новелла «Двойник» – повесть о Голядкине – получилась сплошным подражанием Гоголю. С высоты пьедестала, на которую Ф. М. поднял Белинский, Голядкин опустил писателя на землю. Белинскому пришлось оправдываться: «Очевидно, что автор «Двойника» еще не приобрел себе такта меры и гармонии…» А Константин Аксаков, горячий поклонник Гоголя, и вовсе обвинил Ф. М. в плагиате: «Вся Россия знает Гоголя, знает его чуть не наизусть; и тут, перед лицом всех, г. Достоевский переиначивает и целиком повторяет фразы Гоголя…» Приходится опускаться с небес на грешную землю. В письме брату (1 апреля 1846 г.) опять высвечивается двойственность натуры – личности Ф.М.: «Слава моя достигла до апогеи… обо мне… было говорено свыше 35 раз в различных изданиях. В иных хвала до небес, в других с исключениями, а в третьих руготня напропалую… Но вот что гадко и мучительно: свои, наши, Белинский и все мною недовольны за Голядкина. Первое впечатление было безотчетный восторг, говор, шум, толки. Второе – критика… Что же касается до меня, то я даже на некоторое время впал в уныние. У меня есть ужасный порок: неограниченное самолюбие и честолюбие…» Не будем об этом забывать в дальнейшем. Это важное признание Ф.М. – человека.

В этом письме чуть ниже есть и еще одно интересное признание: «Явилась целая тьма новых писателей. Иные мои соперники…» Ф. М. называет имена Герцена и Гончарова. Но добавляет при этом: «Первенство остается за мной покамест, и надеюсь, что навсегда…»

Вообще эти 4–5 лет с 1845 и до трагедии дела Петрашевского для Ф.М. – годы расцвета, литературного начала, творческих успехов и падений – годы двойственности, как и многое в личности героя моего повествования. После первого блестящего отзыва Белинского, который поднял Ф. М. на уровень Гоголя – нашего «все» в литературе 2-3-х десятилетий, – начинается активное вхождение Ф. М. в литературное общество того времени. Некрасов знакомит Ф. М. с Панаевой. Начинающий писатель знакомится с Тургеневым. Григорович расширяет круг общения Ф. М. Часто он выступает как пропагандист творчества Ф. М. Это далеко не всегда удачно, успешно. Бывают и казусы. В одном из писем того времени брату: «Ну, брат, никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь… Я познакомился с бездной народу самого порядочного. Всюду почтение неимоверное…» И опять непрерывная двойственность оценок, неуравновешенность какая-то. Непрерывно: то в жар, то в холод! Вот письмо (8 октября 1845 года) из Петербурга брату: «Так все было скверно и гадко… Во-первых, дражайший единственный друг мой, все это время я был без копейки и жил на кредит, что весьма скверно…» И чуть ниже: «…мой Голядкин пойдет, по крайней мере, в 1500 рублях ассигнациями…» (деньги немалые – М. П.).