Доставка - [5]

закончил заполнять свою анкету. Я просто хотела узнать, закончил ли он ваш сегодняшний

проект?

─ Кто? Мози? Парнишка с длинными волосами и кольцами?

Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Она тоже его заметила. Я такой ребенок, потому что ничего не

могу поделать с желанием узнать, заигрывал ли он с ней, как делали это все остальные, подружились они или нет благодаря сегодняшнему проекту. Я разрываюсь между желанием

услышать, что сегодня он имел успех и поразил всех на хер, и желанием услышать, что он

пренебрёг проектом и тогда мне не придется признавать факт, что я увлечена им. Я могу

сказать уже по тому, как Дженнифер произнесла его имя, что Мози обладает определенной

физической привлекательностью и решительной личностью, которые заставляют людей

обратить внимание. Я, безусловно, не единственная, кто увидел это.

─ Именно он! ─ сказала я, надеясь, что мое лицо не столь легко читаемо, как мои

чувства. Я открыла папку с его делом и посмотрела на пустую страницу.

─ Он убежал, как только мы закончили, но он попросил меня передать тебе вот это, ─

сказала она, передавая мне сложенную записку.

Мое сердце совершает сальто от вида сложенной записки. Как в старшей школе, Мози.

Но я возьму ее. Мне реально нужен долбанный парень. Или просто друг, который будет

парнем для траха. Пятничные вечера с Джени и выпивка джина с тоником, никак не помогают.

Я бы никогда не назвала себя нуждающейся в сексе, но перепих на одну ночь мне не помогает.

Это едва можно назвать человеческими отношениями. Скорее, полные алкоголя печальные

свидания, когда я бросаюсь на незнакомца после злоупотребления пивом. Очень романтично.

Скажи еще раз, как твое имя? Надеюсь, ты не возражаешь, что я обильно теку, когда

кончаю? Баловство алкоголем не является физической зависимостью. Оно направленно на то, чтобы вызвать храбрость и активировать физическую привлекательность. Мне нужен

реальный парень для трезвого секса. И у меня уже несколько лет не было такого.

Я осознаю, что стою застывшая с запиской в руке. Я закинула ее внутрь его папки,

немного переборщив с энтузиазмом, собираясь разорвать, когда уйду. Хорошо. Видишь, мне

все равно. Мне даже не хочется прочитать ее. Я говорю самой себе, ради Дженнифер.

─ Был ли кандидат ценен для команды? ─ спрашиваю я.

Раньше мы использовали цифры, чтобы оценить результативность действий кандидатов

и оценить количество их обязанностей, но потом это возымело риск стать похожим на

подростковый конкурс красоты, словно мы оценивали кандидатов по десятибалльной шкале за

их горячность. С тех пор мы изменили терминологию. Теперь мы разговариваем как кучка

корпоративных трутней, обсуждающая своих клиентов, словно весь мир должен был

приклониться за их преданность нашей программе.

Мози ─ это десятка. Десять за личность и чертова ДЕСЯТКА за соревнование в

купальниках. Получи ленту и корону. Он уже победил. Даже моя тушь потекла.

─ Он и вправду был очень ценен! Сначала он вел себя очень тихо и замкнулся в себе,

но затем он начал рисовать. Вот Лана, ты действительно должна взглянуть на это, - сказала

она, копаясь в сумочке в поиске ключа.

─ Ох, да все в порядке. Я просто хотела узнать, участвовал ли он.

─ Нет, серьезно, тебе нужно увидеть это.

Она, толкая, открывает дверь и включает свет. Я следую за ней.

─ Я с легкостью могу сказать, что он самый талантливый художник, который у нас

когда-либо был в Pathways. По крайней мере, с тех пор как я здесь работаю.

Вся южная стена комнаты покрыта бумагой. Гигантский, цветной череп

вырисовывается из темного, серо-голубого неба.

─ Это был сложный проект, в основном из-за масштаба и формы. Мы привыкли почти

всегда делать рисунки и фрески не большой высоты, но широкие. На территории

Мексиканского парка культурного наследия только одна стена, и она достаточно высокая. Нам

приходилось строить леса и разные уровни платформ, чтобы рисовать на разных уровнях.

Я едва слышу Дженнифер, пока иду к впечатляющему эскизу картины. Череп не такой

как черепа в засахаренных конфетках Día de los Muertos. Это Смерть, плотоядная, смеющаяся

и любящая свою власть. Прямо перед моим лицом, словно готовая спрыгнуть с картины. Эта

часть одновременно притягивает и до ужаса пугает. В каждой полости глаза детализированное

содержание в ярких красках, мерцающих, чтобы контрастировать на фоне штормового неба. В

одном глазе календарь Ацтеков, в другом национальный символ ─ орел со змеей, сидящей на

кактусе, установленный на заднем фоне руин Майя в цветах мексиканского флага. У

основания черепа минута истории в ритуале жертвоприношения туземцев ─ примитивная

модель человеческих пыток. Обезглавленные тела, разбросанные вокруг пирамид, ступени

которых залиты черной кровью. Священник, облаченный в перья ворона, с застывшим криком

на лице, трясущий кулаками в белой мгле солнца. Я узнаю отрезанные головы солдат в

испанских шлемах. Это взятие Теночтитлана. Уроки истории, которые я едва помню со времен

школы. С другой стороны Майя, изображенные с такой же ожесточенностью. Сверху и в

центре изображена эвисцерация (извлечение органов), включающая глотание сизальской

веревки окутанной шипами. Майя окружены космическим водоворотом, астероидами на