Достаточно шрамов - [19]

- Присаживайтесь, Снейп.

Снейп сел.

- Ну, Кингсли, теперь говорите, что вам от меня на самом деле нужно?

- В смысле?

- Я не сошел с ума в Азкабане; очевидно, что вы затеяли весь этот спектакль с какой-то целью. Я благодарен, тронут и готов сотрудничать. Так что вам нужно?

- Вы можете сомневаться сколько хотите, но вас действительно оправдали. И никакого спектакля не было.

- А как еще назвать откровения мистера Поттера и этот запоминающийся стриптиз? Он, конечно, эмоционально нестабилен, но до сих пор я не замечал за ним склонности к эксбиционизму.

Гарри слушал этот разговор с усталой улыбкой: еще в зале суда он понял, что профессор не забудет ему его откровений, и, при случае отомстит, но его это почему-то не беспокоило: он сделал то, что должен был, все самое трудное позади, и теперь можно спокойно вернуться на Гриммо и подумать, что делать дальше.

- Если бы не Гарри, его смелость и самоотверженность, вы бы сейчас были в Азкабане!

- Вполне это осознаю. Мистер Поттер, признателен вам за помощь, но, во имя Мерлина! Что за заявления о вашей безответной любви? Кто вас тянул за язык?

- Судьи колебались, их надо было подтолкнуть. - пожал плечами Гарри.

Снейп как-то успокоенно кивнул:

- Но вы сознаете, какие будут последствия? Вам же шагу не дадут ступить.

- Не страшно, - отмахнулся Гарри, - я никуда не выхожу.

- Совсем?

- Только сюда.

- Когда вы в последний раз виделись с друзьями, мистер Поттер? - вдруг потребовал Снейп.

- Ну, мы переписываемся...

- Ясно. Кингсли, я могу идти?

- Да, Снейп, только распишитесь в получении палочки и в том, что вы осведомлены о том, кто ваш куратор.

- А кто мой куратор?

- Я. - Кингсли отдал Снейпу палочку. - Куда вы сейчас? Я должен знать.

- Паучий тупик. Могу я воспользоваться камином?

- Конечно.

Снейп подошел к почти засыпающему в кресле Гарри и, внимательно разглядывая его, сказал:

- Благодарю, мистер Поттер. Полагаю, за мной долг жизни?

- Нет, не надо. Мы квиты.

- Понятно, - задумчиво протянул Снейп. - Прощайте.

- Профессор! - Гарри поднялся и догнал Снейпа у камина. Кингсли, извинившись, вышел. - Все, что я там говорил - правда. Ну, кроме...

- Я понял, Поттер: - мягко перебил его Снейп,- кроме признания в любви.

Профессор смотрел ему в глаза, спокойно, без злости и раздражения, так же, как смотрел перед их последним поцелуем - единственным, который не был нужен для конспирации. Тогда они прощались. Прощается ли Снейп сейчас?

- Не волнуйтесь, я понимаю. Боюсь только, что эта версия принесет вам одни неприятности. Об этом надо подумать.

- Не сегодня. - отмахнулся Гарри.

- Не сегодня.

Снейп кивнул, прощаясь и исчез в зеленом пламени. Гарри не стал дожидаться Кингсли и тоже отправился домой.

Глава 7

Лето выдалось невыносимо солнечным. Сколько не занавешивай окна - в темных прежде комнатах почти праздничное освещение. Невозможно. Невозможно сидеть, прятаться, и некуда себя деть. На второй день Гарри почувствовал, что, если не сделает хоть что-нибудь, то просто сойдет с ума. После суда над Снейпом, газеты разразились бурей статей, в которых покрасочнее старались описать «бедного Гарри», сошедшего с ума в подвалах Малфой-Менора, безнадежно влюбленного в неблагодарного мерзавца, похоронившего себя заживо от душевных переживаний - нужное подчеркнуть. Порой писали, что он пытался покончить с собой и доставлен в Мунго в бессознательном состоянии, дважды ему «удавалось» умереть. После этих статей Гарри кратко сообщал Уизли, что все в порядке, успевая убраться раньше, чем кто-нибудь снова предложит его навестить. К чести его друзей - никто не рвался к нему с боем. Похоже, его решение приняли и не навязывались. Гарри все еще боялся разговора с друзьями, и пока не чувствовал, что готов. Снейпу тоже доставалось от журналистов, и порой, даже больше, чем Гарри: «несчастная жертва» не вызывала ненависти, а «скользкий предатель и ублюдок» только ее и вызывал. Иногда Гарри казалось, что еще немного, и «Пророк» открыто призовет убить ненавистного профессора, и только упоминание о чувствах Гарри (в конце статьи, и обязательно слезливо - умильное) удерживало перо очередного наследника Риты Скиттер. Письма, приходившие пачками, Гарри сжигал, не читая: достаточно было открыть пару из них и узнать, что ты «чокнутый зажравшийся извращенец», и что «любая девушка была бы рада составить тебе пару, но тебя ведь тянет только на уродливых Пожирателей», и остальные уже летели в камин. Сегодня в газетах особенно мерзко описывалось то, что называется у магглов «Стокгольмским синдромом». Корреспондент авторитетно рассуждал о том, что Гарри, увидев знакомое лицо, почувствовал доверие и привязанность, от которых не смог потом избавиться, и прозрачно намекал, что ни Гарри ни Снейпа давно уже никто не видел. Заканчивалась статья вопросом: «Что же скрывает дом на Гриммо? Или - кого?..» Швырнув газету в камин, Гарри вскочил и остановился посреди гостиной.

- Кричер! - домовик появился немедля. - Я ухожу.

Сунув в карман палочку, Гарри накинул куртку и выскочил за дверь. Остановившись на крыльце, он вынужден был зажмуриться от яркого солнца. Закружилась голова. Когда он в последний раз был на улице? Открытое пространство внушало панику. Зачем он затеял это? Куда он пойдет? В Косой переулок? Там любопытствующие разорвут его на мелкие кусочки. В Нору? Только не это: там его тоже разорвут, только кусочки будут чуть крупнее. Однако, стоять на крыльце было глупо, и, собравшись с силами, Гарри шагнул на тротуар. На его счастье, волшебников рядом не было, и Гарри быстро двинулся вдоль улицы, не задумываясь, куда идет и почти не глядя по сторонам. Постепенно шаги его становились все медленнее, скованные мышцы расслаблялись: никто не преследовал его, не пытался напасть. Гарри огляделся: он шел по обычному Лондону, мимо него, не замечая, двигалась толпа людей, ничего не знающих о нем, о магии, о войне, и это было так непривычно и успокаивающе. Гарри бродил по улицам почти до темна. Сначала просто заново привыкая к пространству и людям, потом получая удовольствие от своей незаметности: никто не обращал внимание на идущего по улицам подростка, никто не хватал его за руки и не рассматривал дотошно, пытаясь разглядеть шрам. Наткнувшись на парк, Гарри уселся на скамейку, вытянув усталые ноги и подставляя лицо уходящему солнцу. На площадке рядом с ним играли дети, и Гарри почему-то чувствовал себя в безопасности среди кричащих и бегающих созданий и не сводящих с них внимательного взгляда мам. Может быть, оттого, что рядом не было мужчин, может быть оттого, что Гарри просто не замечали? Он просидел на скамейке до закрытия парка, и, оглянувшись по сторонам, аппарировал домой.