Доспехи для шута - [58]

– Глэриону, – утвердительно сказала Бо. Йехар чуть кивнул и впервые за это время блекло улыбнулся.

– Я сражался с куда более сильными противниками, поэтому бой длился от силы минуту – а потом он оказался у моих ног, безоружный. Я мог бы убить его. Я бы так и сделал…

– Выход, достойный темного, – в сторону заметил Веслав, который до этого слушал с неослабным, напряженным вниманием. Рыцарь услышал, но отповедь давать не стал.

– Я был тогда гораздо моложе, чем сейчас, – сказал он вполне мирно, –гнев и азарт боя еще кипели у меня в крови, и едва ли что-нибудь смогло бы остановить мою руку в момент замаха, кроме того, что ее и остановило: кроме ее голоса. Она просила пощадить побежденного, и я пощадил.

– А дальше можешь не продолжать, – пробурчал спирит, - побежденный на тебя очень обиделся и тебе отомстил – конечно, не своими руками. Твоя подруга сослужила тебе плохую службу, когда попросила за него!

– Она не могла поступить иначе, – ответил Йехар, у которого по мере рассказа вдруг откуда-то появились огромные запасы терпения: – Он был ее братом.

На такое ни спирит, ни кто-нибудь другой не нашелся, что возразить, и рыцарь продолжил свою повесть, финал которой мне был уже известен, а поэтому я испытывала большое желание уйти подальше и не слушать. Но вставать с нагретого места и уходить в промозглую сырость от костра было лень.

– Ты прав, Эдмус – мне отомстили. Да, чужими руками… руками десятка стихийников-воинов, которые напали на меня однажды в темный час из-за угла. Можете поверить мне: я сражался, как мог… до тех пор, пока меня не связали заклинанием по рукам и ногам, а в грудь не вогнали мой собственный клинок.

Глядя в пламя костра, он машинально потер грудь чуть повыше сердца – и я поняла, что как раз это и было самым страшным его воспоминанием в тот момент, когда по нам ударила Хайя. Рыцарь больше не говорил в полный голос, он шептал, едва ли он даже понимал, что произносит это вслух, а у меня от его шепота медленно вставали волосы дыбом.

– Холодные звезды над головой… Диамант – вы называете его Сириусом – так ярко светил в ту ночь… сталь моего меча там, внутри, очень холодно и почему-то жжет на губах и в горле. Их лица на фоне неба – такое глупое нарушение вечной гармонии, один заносит руку, чтобы ударить магией, у меня осталось несколько секунд, я пытаюсь в последний раз произнести ее имя… Но по переулку почему-то разливается солнечный свет, ослепительный, будто само солнце решило вступиться за меня – и их лица пропадают, и потом почему-то – только огонь перед глазами…

Он смотрел в костер. Пламя уже начало было затухать, но никто не решался встать и подкинуть веточку. Йехар протянул к огню ладонь – и тот покорно лег в нее, ласкаясь, полежал немного – и перебежал опять на полусырые ветки.

– Меня спас светлый странник по мирам, – голос Йехара окреп, и рыцарь явно вспомнил, что мы можем его слышать, – которого привела в наш город счастливая случайность. Он отогнал от меня нападавших, однако я был уже на грани – душа настойчиво рвалась вон из тела, и тогда…

– В ту секунду, как она вырвалась – он заточил ее в твой меч, – подал голос Веслав. – Глэрион был в твоей крови, так что перемещение прошло почти без помех, а результаты могли быть чудовищными. А так клинок только забрал у тебя еще и немаленькую часть магических способностей… твой спаситель был профессором магии?

Йехар коротко наклонил голову и столь же коротко уточнил:

– Светлой магии.

Веслав пожал плечами и не высказал никакого изумления. Наверняка уже догадался, почему пылает клинок у странника и почему Йехар без этого клинка жить не может. И, конечно, не поделился ни с кем, ну да с алхимика что возьмешь. Судя по описаниям этой касты, которых я наслушалась за полгода (интересовалась, понимаете ли), мы вообще должны быть благодарны, что он с нами разговаривает.

Йехар все же удосужился встать и подбросить в огонь веток. Повесть он продолжил, когда пламя в совокупности с густейшим дымом, весело взметнулось вверх.

– Нападавшие вернулись, когда я очнулся. Мой учитель был обессилен сложнейшим обрядом. Я знал, что ничего не могу противопоставить им – потому что и тогда не смог. Лишь мой меч… За мое спасение должны были поплатиться мы оба. Нет, не страх… я не боялся тогда. В тот момент я чувствовал только гнев и ярость. И когда они достигли пика, когда я должен был погибнуть – клинок внезапно вспыхнул у меня в руках. И они этого не ожидали.

А неожиданность, как известно, – шанс победить. Мы так и не решились спросить, остался ли кто-нибудь из тех нападавших в живых, но увидели, как конвульсивно сжались пальцы рыцаря на рукояти Глэриона, и ответ показался очевидным: легли все до единого.

– И после этого мне не стало места в моем мире, – договорил Йехар, но уже так, будто речь шла о чем-то обычном. – Мой спаситель предложил мне стать его учеником в Светлом Ордене. А через несколько лет я и сам начал путешествовать между мирами…

– А ты еще когда-нибудь был в своем? – спросила Бо сочувственно. Я давно уже заметила, что в нужные моменты весь ее эгоизм проходит мгновенно, как головная боль у школьника-симулянта.