Досье Сноудена. История самого разыскиваемого человека в мире - [75]

Вскоре стало ясно, что в подлинности приглашения сомневаться не приходится. Позвонили из службы безопасности аэропорта и попросили назвать номер ее паспорта. На Белорусском вокзале Локшина села в аэроэкспресс; пока она находилась в пути, ей позвонили из американского посольства. Один из американских дипломатов хотел, чтобы она передала Сноудену сообщение. Суть его сводилась к следующему: по мнению правительства США, он является не правозащитником, а правонарушителем, преступником, который должен понести ответственность за свои преступления. Она согласилась передать Сноудену это сообщение.

В Шереметьеве Локшина отыскала человека с табличкой G9. Его нашли еще по меньшей мере 150 репортеров, отчаянно пытавшихся добиться интервью со Сноуденом. «Я привыкла к толпам и журналистам, но то, что увидела перед собой, было просто безумием: орда кричащих людей, бесчисленные микрофоны и камеры, представители национальных и международных СМИ. Я боялась, что в этом столпотворении меня просто разорвут на кусочки», — написала она позже.

Человек с табличкой G9 был одет в черный костюм. Он объявил: «Приглашенные проследуют за мной». Он повел их по длинному коридору. В группе оказалось еще восемь приглашенных. Среди них российский омбудсмен, депутат Госдумы и другие представители правозащитных организаций — независимых, но имеющих связи с Кремлем и верным ему ФСБ.

Локшину и других посадили в автобус и перевезли к другому входу. Там они увидели Сноудена. Он был в мятой серой рубашке и, по-видимому, в неплохом расположении духа. Вместе с ним была Сара Харрисон. «Первое, что пришло мне в голову, было то, как молодо он выглядит — совсем как студент», — написала потом Локшина. Там еще был переводчик.

Встав за столом, Сноуден зачитал заранее подготовленное заявление. Его голос был громким, а иногда — хриплым. Сам он выглядел застенчивым и нервным; это была его первая публичная пресс-конференция. Притом весьма необычная. В течение многих лет Кремль критиковал и порочил правозащитные организации, считая их шпионами и лакеями Запада. Теперь правозащитников едва ли не носили на руках. Кремль очень хотел подчеркнуть этот политический жест.

Сноуден начал: «Здравствуйте. Меня зовут Эд Сноуден. Немногим более месяца назад у меня была семья, дом в райском месте, где я жил с большим комфортом. У меня также была возможность без какого-либо ордера на обыск читать ваши электронные сообщения».

Он продолжал: «Любые сообщения любых людей по любым каналам связи в любое время. Это своего рода возможность менять судьбы людей. Вместе с тем это является серьезным нарушением закона. В частности, четвертой и пятой поправок к конституции моей страны, статьи 12 Всеобщей декларации прав человека, а также многочисленных уставов и договоров, запрещающих подобные системы массовой, всеобъемлющей слежки…»

В этот момент по системе оповещения аэропорта на русском и английском языках громко объявили, что бизнес-зал находится на третьем этаже, рядом с выходом на посадку № 39. Сноуден немного ссутулился и улыбнулся; его небольшая аудитория тоже рассмеялась. Когда он продолжил, по залам аэропорта передали еще одно сообщение. «За последние недели я слышал это много раз», — хрипло сказал Сноуден. Харрисон пошутила: она выучила эти объявления так хорошо, что могла бы подпевать диктору.

Независимые доводы Сноудена были интересны. Он сказал, что постановления американского секретного суда FISC «стоят выше конституции и могут узаконить эти преступления. Эти постановления… дискредитируют основное понятие справедливости — гласность». Он также дал оценку собственным действиям в русле решений Нюрнбергского суда в 1945 году: «Физические лица имеют международные обязательства, которые превосходят национальные. Поэтому каждый гражданин обязан и имеет право на нарушение внутренних законов своей страны, чтобы предотвратить преступления против мира и человечества, если таковые происходят». И отверг критику в свой адрес, суть которой сводилась к тому, что он преднамеренно хотел нанести вред — или даже непоправимый ущерб — американской национальной безопасности: «Соответственно, я сделал то, что счел правильным, и начал кампанию, чтобы устранить эти злоупотребления. Я не стремлюсь к обогащению. Я не стремлюсь продать секреты США. Я не сотрудничаю с иностранными правительствами, чтобы гарантировать себе безопасность. Вместо этого я рассказал общественности то, что знал, чтобы все понимали: все, что влияет на всех нас, нужно обсудить открыто всем миром. И я попросил у всего мира справедливости. Нравственное решение рассказать общественности о шпионаже далось мне дорогой ценой, но это сделано правильно, и я не жалею об этом».

Глобальное преследование со стороны американского правительства Сноуден воспринял как «предупреждение для всех тех, кто может заговорить, как я… Правительство Соединенных Штатов внесло меня в запретный список для полетов… [Америка] пригрозила санкциями странам, которые будут отстаивать права человека и убежища, провозглашенные ООН. США пошли на беспрецедентный шаг, обязав своих военных союзников угрожать латиноамериканскому президенту, обещавшему мне статус политического беженца». Все эти действия своей страны он назвал «опасными».