Досье на Шерлока Холмса - [4]

Отсутствие материнской любви могло серьезно повлиять на психологическое развитие ребенка, в частности сформировать склонность к маниакальной депрессии, тревожному состоянию и напряженности. У Холмса это выразилось в нервозных привычках: он кусал ногти, беспокойно расхаживал по комнате или барабанил пальцами по столу.

Даже его нелюбовь к шахматам[2] наверняка имеет корни в раннем детстве. Эта интеллектуальная и логическая игра должна была бы привлекать Холмса. Однако вспомним, что доминирующая фигура в шахматах – королева. Она одна обладает способностью свободно передвигаться по доске. Это очевидный символ всемогущей матери.

Такая символика могла также отразиться в интересе Холмса к разведению пчел, появившемуся у него в более поздние годы. Королева пчел, или пчелиная матка, играет важную роль – образует центр роя, однако это инертное, пассивное создание, единственная функция которого – откладывать яйца. Короче говоря, являясь сексуальным объектом, она в то же время безобидна. Холмс собирался написать «Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения над отделением пчелиной матки». Хотя сам Холмс, наверно, не сознавал значения этого названия, читатели, несомненно, его оценят.

Ребенку, лишенному материнской любви, бывает сложно завязывать близкие отношения. Так было и у Холмса, который окружил себя холодом, защищавшим его, как раковина улитку. Уотсон несколько раз критиковал эту его черту, не понимая, что отсутствие тепла – следствие воспитания Холмса.

Подавляя чувства, Холмс привык ставить логику и рациональное мышление выше эмоций, что, в свою очередь, привело к интересу к науке – особенно к химии с ее точным анализом. Такой аналитический склад ума в сочетании с мощным интеллектом и нетерпимостью к глупцам сделал его безразличным к чувствам других людей. Холмс моментально замечал чужие слабости и слишком откровенно на них указывал. Поэтому Уотсон обвинял его, причем не без оснований, в эгоизме.

Уотсон смягчил свою критику, добавив, что, несмотря на черствость, Холмс никогда не был жестоким. Конечно, порой он бывал откровенно грубым, но следует сказать в его защиту, что нередко он проявлял и подлинную доброту.

Холмс никогда не был женат и почти наверняка оставался целомудренным всю жизнь. В викторианскую эпоху возможности для секса вне брака ограничивались либо эпизодическими свиданиями с проститутками, либо более постоянной связью с любовницей. Холмс был слишком разборчив для первого и слишком опасался женщин, чтобы прибегнуть ко второму, хотя и не был совершенно асексуален. Позже он увлекся одной женщиной и, если бы тому не препятствовали обстоятельства, мог бы жениться на ней или хотя бы завести роман. Однако она была исключительной, и ему больше никогда не было суждено встретить ту, которая могла бы сравниться с ней красотой, умом и силой характера. Холмс был слишком перфекционистом, чтобы удовольствоваться второсортным. Вместо романтических отношений его сексуальная энергия была направлена на другое – главным образом она вылилась в непреодолимое стремление добиться успеха, корни которого восходят к его детству.

Ребенок, обделенный любовью, как правило, страдает от низкой самооценки. Ему кажется, что он лишен любви, потому что недостоин ее. Это часто приводит к депрессии или, когда ребенок становится взрослым, к страстной жажде успеха: ведь, добившись его, он докажет себе и другим, что на самом деле заслуживает любви. Он стремится вызвать восхищение и для того, чтобы повысить свою самооценку. Холмс определенно был амбициозен и падок на лесть, как обнаружил Уотсон, а неизменное восхищение последнего укрепляло их дружбу.

Другим качеством человека, в детстве обделенного любовью, является враждебность, даже ненависть к матери за то, что она не дарила нежность, которой жаждет каждый ребенок. Не в силах справиться с чувством вины, которое вызывают такие яростные эмоции, ребенок может сублимировать агрессию в более приемлемой форме. Интерес Холмса к детективной литературе, которую, по словам Уотсона, он превосходно знал, вероятно, берет начало в детстве. Литература такого типа, с ее акцентом на насилии и убийстве, вполне могла давать выход скрытой враждебности, которую Холмс питал к матери. В конечном счете это могло привести к выбору специализации – изучению и расследованию преступлений.

Эти агрессивные порывы позже нашли более прямое выражение в занятиях Холмса анатомией. В секционной комнате больницы Святого Варфоломея считалось более или менее приемлемым, если студент ради изучения судебной медицины бил трупы палкой, чтобы выяснить, могут ли появиться синяки после смерти. Однако даже Стэмфорд (когда-то работавший при Уотсоне ассистентом), который как медик, конечно, не был слишком чувствительным, находил такое поведение эксцентричным – каковым оно и было на самом деле. Аналогичные исследования Холмс провел и со свиной тушей, в которую яростно вонзал огромный гарпун, чтобы доказать, что ее невозможно проткнуть с одного удара. Примечательно, что после этого эксперимента он вернулся весьма оживленный и с отменным аппетитом.