Дорогой восстания - [16]

— Вот как… Значит, кордон представлен крепостями, острогами и разъездами?

— Правильно понял, Аджей. Крепость — это и гарнизон, и основная сила участка оборонительной линии, и место учебы молодняка. Остроги, их еще заставами называют, ну ты понял — это как сеть для рыбы, только против торхов. А разъезды и в степь уходят, и между заставами курсируют, их задача — обнаружить врага да сигнал подать дымный, на то у нас сигнальных срубов в степи сколько понатыкано, на то и заставы. Даже если десяток погибнет, хотя бы один должен спастись. У нас ведь как заведено: коли не успеваем от врага уйти, девять человек в сабли, а один на ближайшую заставу, да со всех ног.

Понятно… Десяток собой жертвует, лишь бы о враге упредить.

— Ты говоришь, за каждой заставой по эскадрону, да еще разъезды…

— Да, как минимум пять — семь десятков.

— А сколько же всего тогда в крепости людей?

— В каждой минимум по шесть сотен, но не больше семи. Причем гарнизоны застав и дозорные десятки меняются каждую неделю и числятся за крепостью. Это две сотни неумерших. Потому одновременно в крепости находится примерно четыреста человек — двести отдыхают перед очередным дежурством на кордоне, лучшая сотня дежурит в постоянной боевой готовности, а при ней же молодняк — еще сотня призванных в стражу бойцов, только проходящих обучение воинскому мастерству.

Немного посчитав в уме, я чуть ли за голову не схватился.

— Проклятье! То есть у барона Корга с четырьмя готовыми крепостями и двумя строящимися в подчинении не менее двух с половиной тысяч воинов, отлично обученных, да еще и всадников, среди которых затесались рейтары?!

— Ха-ха-ха… Мой дорогой друг, всего две с половиной сотни, да столько же в распоряжении самого барона. Не забывайте, дружинники занимают только командирские должности, как я например. Так что никаких выходов за рамки, означенные еще эдиктами короля Януша Четвертого, — ведь бойцы степной стражи не состоят на баронском довольствии и не служат в дружине барона. Формально они те же кметы из вольных поселенцев, осваивающих степь, на некоторое время призванные обучаться воинскому делу и защищать свою землю от степняков. А против обороны от торхов ни в одном из королевских эдиктов ничего не сказано.

— Да уж, хитро. Кстати, я ведь еще не знаю названий крепостей, только число. Может, просветишь?

— Охотно! Итак, первая крепость — самая первая, заложенная еще на нашей земле — Овчара. Кочевники нередко называют себя степными волками, ну а кто лучше всех защищает свое стадо от кровожадных хищников? Правильно, овчарки. Собственно, если уж немного обобщить, это относится ко всей страже. Рейха-архан…

Последние слова мой спутник произнес столь тихо и невнятно, что я решил его не переспрашивать. Но в то же время в речи Ируга я услышал некоторое несоответствие, что, безусловно, меня озадачило.

— А у вас есть крепости не на территории баронства?

— Конечно. Степной Волк, Орлица, Барс — все они с разной степенью углублены в земли кочевников. Дальше всех стоит Барс.

Еле-еле удержав отвисшую было челюсть, я озвучил первое пришедшее в голову:

— И как, торхи не пытались вам помешать при строительстве?

Мой спутник, свирепо усмехнувшись, хищно блеснул зубами:

— Пытались с Барсом, да куда там! Барон верно все рассчитал, мы подготовили для степняков ловушку. И когда они навалились на немногочисленных строителей, из-за только-только начавших возводиться укреплений ударила засада. В тот раз барон стянул к Барсу всю дружину и всех бойцов, вооруженных огнестрелами и самопалами. Удар получился знатный! Набили мы тогда не меньше тысячи степняков, да столько же в плен взяли.

— Ничего себе! Недурно.

— Еще бы!

— Да уж… Ну а все-таки, откуда пошли названия крепостей?

— В Степной Волк еще при самой закладке укреплений пробился немногочисленный отряд торхов, единый род. Они бежали от кровной мести — многие мужчины семьи сложили свои головы в степи. Так что служба барону стала последним шансом для изгнанников, и надо отметить, что именно у них мы почерпнули многое из боевого искусства, столь необходимого степному всаднику.

— Они и сейчас служат?

— Зачем? Женщинам и детям сразу выделили место для поселения, с ними оставили часть мужчин. Остальные попеременно отслужили положенные три года в страже и вернулись к родным. Впрочем, десяток лучших наездников состоит сейчас в баронской дружине.

— Да… Ваш барон просто настоящий мудрец. Право слово, государственный муж с большой буквы!

— А то. У нас барона очень уважают и любят, примите к сведению, господин советник.

Немного помолчав, я осмелился предположить:

— Как я понимаю, Орлица построена на возвышенности?

— Да. В удобном для строительства месте, на изгибе реки Цары — что бежит как по землям баронства, так и по владениям степняков.

Ранее там возвышался огромный курган. Говорят, его возвели какому-то древнему степному вождю кочевого народа, что жил в этих землях еще до торхов. Да и до половов, и до пченгов они жили, раз имя народа уже забыто… С кургана степь открывается на многие версты вокруг, а кроме того, Цара имеет рядом удобный брод, которым любили пользоваться торхи.