Дорогой Никто - [34]
Почему ты не отвечаешь на мои письма?
Я люблю тебя не потому, что ты прекрасен. Ты не совершенство.
Я люблю в тебе все то, что пагубно любить в себе.
Целую,
Мэри Роуз.
Дорогой Никто!
Я только что выписалась из реабилитационной клиники, проведя там месяц. Даже больше – пять проклятых недель. Кому-нибудь интересно? Нет. Кто-нибудь меня навестил? Нет. Кто-нибудь доказал свою любовь? Мы с вами знаем ответ на этот вопрос (никто даже не ответил на мои письма). Пять недель в аду. В АДУ! Я знаю слово – и знаю место. Реабилитационка, ад, один хрен.
После клиники пришлось лечь в больницу на очень болезненную операцию. Лицо еще кровоточит, а прописанный кодеин помогает мало. С болью я могла бы жить, будь у меня помощь. Ну, если бы кто-то обо мне думал. Джефф, единственный, кого я любила и доверяла, плевать на меня хотел. Он не навестил, не написал и ни разу не позвонил. Пора бы мне относиться к этому проще.
Сегодня я впервые ночую дома, а сучья шлюха, которую я зову матерью, даже не приготовила ужин, не говоря уже о том, что прямо перед операцией показала мне уродское кольцо, подаренное Джо в знак помолвки. Они решили все «оформить». Ну почему она такая дура? Джо пытался нас убить и убил бы, если бы не приехала полиция. А теперь она идет за него замуж!
Не могу сейчас ни о чем думать – я лишь хочу поужинать.
Дорогой Никто!
С моей матерью не стал бы встречаться даже Иисус.
Дорогой Никто!
Похоже, реабилитационная клиника помогла. Пить мне больше нельзя, травка с крэком разрушают мои легкие, но мне просто необходимо жить как в тумане, чтобы забыть о дерьме, которое творится вокруг. Сначала была анаша, после которой у меня отказали легкие, затем алкоголь, с которого я отрубилась, и меня изнасиловали. Что остается? Если я, черт, решила покончить с собой, можно умереть от передоза, скучать по мне не будут. Нужно только постоянно быть на приходе (соглашусь даже на несколько часов). Мне просто необходимо отвлечься от происходящего. От нервов у меня сильно дрожат руки, иногда трясется голова и подкашиваются ноги. Я хочу напиться, но, похоже, придется привыкать к трезвому состоянию. Господи, какой же это ОТСТОЙ!
Дорогой Никто!
Мать наконец-то выгнала Джо. Сказала, что не выйдет за него. Все же предпочла своих детей тупому драчливому бойфренду, и я просто счастлива.
Дорогой Никто!
Отношения с матерью у меня теперь в сто раз лучше. Мы обе сразу повеселели. Окружающие относятся ко мне мягче, здоровье пока позволяет быть активной и энергичной – вот не думала, что это так прикольно! Я всегда ценила возможность побегать или кататься на велике, не задыхаясь. Все говорят, что лекарство вот-вот появится. Жду не дождусь. Может, к восемнадцати годам меня, дай бог, вылечат.
Ну а пока я просто радуюсь тому, что все наладилось. Надеюсь, так оно и будет.
P.S. ХА! О чем я только думаю! К восемнадцати? Можно подумать, я столько протяну!
Дорогой Никто!
Сегодня в молле я держала морскую свинку. В фильме, который мы в субботу смотрели с Николь, была такая же хорошенькая свинка, я только о ней и думала всю неделю. Мать, наверное, не позволит ее взять… Господи, какая жарища! Вот бы у нас был бассейн! Когда-то был. Зато я немного загорела. Может, волосы слегка выгорят на солнце. Я сейчас принимаю антибиотик, при котором нельзя загорать. Может, поэтому в последнее время постоянно чувствую усталость…
Дорогой Никто!
Сегодня мы с матерью идем на «Ярмарку Лилит» [3]. Не знаю, почему я не очень хочу идти, – там должно быть весело. Мать хочет пойти. Может, меня покажут по телевизору? Буду прыгать перед каждой камерой. Погода хорошая, надо сходить. Будем сидеть на траве.
Дорогой Никто!
В общем, сходили мы на «Ярмарку Лилит». Оказалось, все билеты проданы. Настроение испорчено. Тяжело было смотреть на девушек с парнями. У меня нет друзей – здесь нет. Я чувствую себя убожеством и лузером, как все, у кого нет друзей. Зато у меня есть мама. Мама и Бог.
Привет, Хейли!
Я соскучилась по тебе и решила написать. Не очень знаю, куда отправлять письмо, но уверена, в конце концов оно к тебе попадет. Как поживаешь? Я в прошлые выходные была на пляже. В Нью-Джерси вполне ничего себе. Я забыла сделать фотографии, но завтра пойду на пикничок у реки и специально для тебя что-нибудь пофоткаю. Там все равно красивее. В Аризоне нет лесов, поэтому я вышлю тебе снимки с деревьями и скалами. Ты скучаешь по подобным вещам? Я их не замечала, пока толком не пригляделась.
В последнее время я мало чем занимаюсь. У меня сейчас такое настроение, когда лучше сидеть дома: мне нравится быть одной. Не хочу ненароком кого-то обидеть – вдруг со мной заговорят, а я… ну, как-то так.
Несколько дней назад я ездила в Филадельфию на «Ярмарку Лилит», но все билеты оказались проданы. Какой-то парень подошел к нашей машине и дал нам пачку стикеров. Теперь у меня есть стикеры «Ярмарки Лилит», и непонятно, что с ними делать: на фестиваль мы не попали, и я не знаю, удачный он был или нет. Не поверишь, даже спекулянтов не было (правда, мы часа на два опоздали к началу).
Я завязала с дебильным ганджубасом. Понимаешь, я поняла, что в последнее время перед тем, как выйти из дома, я конкретно обкуривалась и когда шла за другой наркотой, то либо раздумывала по дороге, либо забывала, кто мне что сказал, куда надо идти и кого спрашивать. Трава того не стоит. Она практически и не дает ничего – те же сигареты, детский сад, штаны на лямках.
«Прошу, убей меня!» — первая подлинная история самого нигилистичного из всех поп-движений, всеобъемлющий отчет о разнузданной и взрывной «эре панка» устами непосредственных участников, начиная со времен расцвета Фабрики Энди Уорхола в шестидесятые и до агонии в тисках «корпоративного рока» восьмидесятых. Лу Рид, Игги Поп, Дэвид Йохансен, Ди Ди Рамон, Нико, Патти Смит, Ричард Хелл, Малькольм Макларен и множество других культовых фигур панк-поколения говорят со страниц этой откровенной и шокирующей книги — фактически «документального романа» по формуле «секс, наркотики, рок-н-ролл».
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Элли и Шарлотта знают друг друга уже давно – но они никогда не были подругами. Все, что их объединяло, – это чувства к Дэвиду. Для Элли он был первой настоящей любовью, а для Шарлотты стал мужем…Однако время способно залечить любые раны – и Элли тоже обрела собственное счастье. Казалось бы, прошлое осталось далеко позади.Но несчастный случай вновь сводит Элли и Шарлотту. Дэвид оказывается в больнице, в очень тяжелом состоянии. И теперь одной из них предстоит забыть все обиды и принять решение, которое может спасти Дэвиду жизнь…
Прошло 733 дня, как умерла мама Джесси, 45 дней, как ее отец женился на другой, 30 дней, как им пришлось перебраться в Лос-Анджелес, и всего 7 дней, как Джесси перешла в новую частную школу. И именно тогда ей на почту приходит письмо от таинственного незнакомца. Он хочет стать ее виртуальным наставником и помочь освоиться в школе, а еще… ему действительно интересны ее мысли и переживания.Может ли она полностью доверять своему новому другу? Или это всего лишь чей-то злой розыгрыш?Очень скоро, незаметно для самой Джесси, их дружба перерастает в нечто большее.
Уютный мирок привилегированной закрытой школы-интерната накрыла тень Второй мировой войны, и все, что казалось в нем привычным и незыблемым, вдруг утратило ясность и однозначность… Между двумя друзьями – замкнутым, одаренным студентом Джином и спортсменом, настоящим сорвиголовой Финеасом – происходит собственная война, стирающая юношескую наивность и погружающая героев в мир реальности… «Сепаратный мир» – это история о взрослении, дружбе и предательстве, трусости и раскаянии!
У Сьерры целых две жизни. Одна в Орегоне, где ее семья выращивает рождественские ели. А вторая — в Калифорнии, куда они уезжают каждый год накануне праздников, ведь там находится главный елочный базар. А еще у нее есть прекрасные подруги и интерес ко всему, что происходит вокруг. У Калеба одна жизнь. И ее не назовешь простой. Несколько лет назад он совершил огромную ошибку, за которую до сих пор расплачивается. Сьерра и Калеб очень разные, но их встреча происходит в самое волшебное время года, когда сердца полны надежд, а чудеса реальны.