Дорогой интриг - [43]

— Похоже, у всех фрейлин ее светлости здоровый крепкий сон, — заговорила одна из фрейлин сопровождавших графиню, — раз уж они так дружно не только позабыли соответствующее одеяние, но даже проспали сам выезд.

— Зная ее светлость и любовь к своим фрейлинам, — вклинилась вторая фрейлина, — и ей пришлось оставить заготовленный наряд, чтобы прикрыть разгильдяйство и нерасторопность своей свиты. Иначе, зачем бы пришлось мчаться верхом, как какие-то кавалеристы, а не благородные дамы, которым этикет велит передвигаться в карете. Какой позор, — и она покачала головой.

Я скосила глаза на Керсти, ее щеки пылали багрянцем, но взгляд стал колючим. Сейчас оскорбили не только всех нас, но и нашу госпожу, а это уже был прямой вызов, а не какие-то мелкие шпильки, которыми мы обычно обменивались.

— Керстин, — позвала я больше для того, чтобы моя подруга выдохнула и расслабилась, потому что баронесса Вендит была явно готова к смертоубийству нахалок, посмевших высмеять герцогиню, прикрываясь ее фрейлинами. Керсти повернула ко мне голову, и я ей улыбнулась: — Какая чудная погода, вы не находите, дорогая?

— О, восхитительная, — ответила она, сразу поняв, к чему я клоню. — Думается мне, что нас ожидает настоящая жара.

— Совершенно с вами согласна, — деловито кивнула я. — И подумать только, если бы ее светлость не позаботилась о нас, мы могли оказаться в поистине ужасном положении. Эти жакеты, эти блузы – они совершенно не дают коже дышать. А знаете ли, дорогая моя баронесса, что случается, когда испарины становится сверх меры?

— И что же? — живо заинтересовалась Керсти.

Я склонилась к ней и произнесла тихо, но так, чтобы меня услышали и фрейлины принцессы:

— Прыщи, — моя подруга в ужасе прикрыла рот кончиками пальцев. — А еще ужасные красные пятна по всему телу. И как же замечательно, что нам это не угрожает. Хвала ее светлости и ее уму и умению подобрать правильный наряд в любой ситуации, будь то бал, званый ужин или пикник.

— Вы еще кое о чем забыли, Шанриз, — укорила меня баронесса Вендит. — Кроме прыщей и пятен по всему телу, есть еще и запах. Неприятный и резкий. Это так невыносимо, когда от женщины пахнет так же, как от взмыленной лошади. — Она вдруг потянула носом и, выудив из-за пояса платочек, прижала его к лицу: — Идемте, идемте же, ваша милость.

Я увидела, как одна из фрейлин принцессы принюхалась, стремительно покраснела и сбежала, прежде чем ее подруги нашлись, что ответить. Поглядев в глаза анд-фрейлине, я хмыкнула и уже хотела удалиться, но задержалась еще ненадолго:

— Кстати, ваше сиятельство, — произнесла я, — прогулки верхом помогают поддерживать стройность фигуры и здоровый цвет лица. Я бы вам настоятельно советовала. Счастливо оставаться, дамы, — я склонила голову, а Керсти добавила с непередаваемым пафосом:

— Прощайте.

За нами никто не последовал, но со стороны фрейлин Ее Высочества это было бы недальновидно, да и вряд ли им хотелось продолжить нашу беседу. И как только мы отвернулись от нахалок, я уже позабыла об их существование, потому что больший интерес для меня представляла публика, собравшаяся на поляне. Добрая половина из них была приглашена на мое представление свету, но имен тогда я запомнила очень мало. За время проживания во дворце запомнила многие лица, которые видела на больших завтраках, в переходах дворца и на прогулках. И все-таки не все были представлены мне или я им.

Сейчас меня интересовал один-единственный человек. Как раз я знала, как он выглядит, и как его имя, но его не было на моем дне рождения, и после никто этого господина мне не представлял, и потому подойти было бы к нему опрометчивым шагом. Однако у меня была Керстин, а она знала весь Двор.

— Дорогая, вы ведь знакомы с графом Атленгом? — спросила я.

— Была удостоена этой чести, — ворчливо ответила баронесса Вендит. — Мы даже несколько раз танцевали, но он – худший кавалер, которого можно себе представить. Даже на ногу мне наступил, и знаете, как извинился? — Я посмотрела на подругу, и она, буркнула, почти не раскрыв рта: — Псисе. Вот так! Представляете?! Вместо членораздельного и вежливого извинения – это «псисе».

— Представьте меня ему, — попросила я.

— Но зачем?! — искренне изумилась Керстин. — Он такой же ужасный собеседник, как и танцор. Никакой тонкости, и в словах нет ни учтивости, ни изящества. Просто какой-то дикарь, право слово.

— И всё же представьте меня, — повторила я свою просьбу, и баронесса всплеснула руками:

— Порой вы бываете совершенно непонятной. Ну, хорошо, если уж вам хочется услышать грубость, то идемте, но учтите, я ни минуты не задержусь подле этого мужлана. Идемте же и помните, что я вас предупреждала.

— Не укорю ни разу, — заверила я ее, и мы направились к тому, с кем так хотелось познакомиться после разговора с дядей две недели назад.

Не скажу, зачем мне вдруг понадобился министр иностранных дел, но отчего-то хотелось разглядеть этого человека поближе. Да я помнила о его неодобрении и предубеждении против фавориток, и что даже с дядей после моего появления граф начал разговаривать сквозь зубы, однако это только раззадорило мое любопытство.